Читать онлайн Рафаэль Сабатини - Одиссея капитана Блада

Питер Блад поливал герань на подоконнике своей комнаты в небольшом городке Бриджуотер и время от времени с безразличием поглядывал на заполонившую улицу пеструю толпу, вооруженную самым нелепым образом. Сторонники мятежного герцога Монмута, оспаривающего право короля Якова II на английский престол, спешили на поле перед замком с твердым намерением с оружием в руках отстоять интересы незаконнорожденного наследника.

Блад оставался безучастен к предстоящему сражению. Полгода назад он обосновался в этом тихом городе, после нескольких лет путешествий по свету вспомнив о своей профессии врача, полученной им еще в юности. Его отец, ирландский врач, хотел, чтобы сын пошел по его стопам, но неугомонный характер Питера, унаследованный от матери, в чьих жилах текла кровь морских бродяг, и необычное стечение обстоятельств вынудили юного Блада поступить на военную службу к голландцам. В составе их флота он воевал против французов, затем два года в качестве военнопленного провел в испанской тюрьме, а выйдя оттуда, поступил на службу к французам и воевал на территории оккупированной испанцами Голландии. Однако в тридцать два года Блад почувствовал тоску по дому, решил вернуться и возобновить врачебную практику.

Именно поэтому искушенный в военном деле бывший солдат спокойно поливал герань, в то время как город гудел, словно растревоженный улей. И еще потому, что не верил в законность требований Джеймса Монмута, справедливо полагая, что это восстание принесет народу одни несчастья. Кроме того, он сомневался в военных талантах офицеров герцога и был уверен, что армия повстанцев будет разгромлена, несмотря на численное превосходство.

Блад печально улыбался, слушая отдаленный грохот канонады, когда под его окнами раздался крик. Думая, что его вызывают к какому-то больному, Блад выскочил на улицу. На пороге его дома стоял запыхавшийся, насмерть перепуганный юноша в изорванной, пыльной одежде. Это был Джереми Питт, живущий в доме напротив. Будучи штурманом торгового судна, он вернулся домой накануне военных событий и счел своим долгом принять участие в восстании.

– Лорд Гилдой… – крикнул Питт, с трудом переводя дыхание. – Он ранен… Скорее к нему… Умоляю!..

– Спокойно, – Блад уклонился от тянущейся к нему руки. – Поспешность делу не поможет. Мне нужно взять инструменты – войдите в дом.

Питт протестующе замахал рукой, давая понять, что останется на улице.

Блад был расстроен: горячий поклонник Монмута, лорд Гилдой оказывал Питеру покровительство, а возможность ответить ему благодарностью выпала более чем печальная. Быстро собрав все необходимое, он нашел Питта в окружении испуганных горожан, опечаленных известием о поражении повстанцев. Едва заметив Блада, юноша, забыв про усталость, вскочил на взмыленную лошадь и протянул ему руку.

– Садитесь сзади меня! Скорее!

Так началась одиссея Питера Блада.

Питт доставил Блада в усадьбу Оглторп, где их встретил взволнованный хозяин Бэйнс и проводил к раненому. Несколько минут Блад молча смотрел на бледное, искаженное гримасой боли лицо своего пациента, сожалея о том, что молодой аристократ так безрассудно жертвовал своим будущим и жизнью ради амбициозных планов бесчестного герцога, а потом решительно разорвал рубашку и стал обрабатывать изуродованный бок лорда. Он так увлекся своей работой, что совершенно не обратил внимания на шум и грубые крики с улицы. Испуганный Бэйнс спрятал в шкаф Питта, кровь на одежде которого выдавала его связь с мятежниками, как раз вовремя: в комнату ворвались драгуны Танжерского полка.

– Я капитан Гобарт, – громко сказал офицер драгунов, держа руку на эфесе шпаги. – Вы укрываете мятежников?

Он подошел к кровати и нагнулся над только что пришедшим в сознание лордом.

– Этот человек ранен! Проклятый мятежник! Взять его!

– Сэр! – спокойно, но решительно Блад загородил лорда. – Я думал, мы живем в христианской стране, а христиане не воюют с ранеными. Жизнь этого человека в опасности, его нельзя трогать.

– Вы хотите, чтобы я думал о его здоровье в то время, когда его место на виселице?!

– Вы же не собираетесь вешать его без суда?

Гобарт бросил на врача взгляд, полный ненависти и презрения.

– Кто вы такой, черт побери?!

– Питер Блад к вашим услугам, сэр.

– А, Блад. Вы служили во французской армии. И что вы тут делаете?

– Меня вызвали оказать помощь раненому.

– Вы доктор? – с сомнением спросил офицер.

– Бакалавр медицины, – насмешливо улыбаясь, ответил Блад.

– У вас будет возможность поулыбаться на виселице, – прохрипел капитан, взбешенный спокойствием врача.

– Ваши манеры палача достойное тому поручительство. Однако мой пациент не из тех людей, которых вы можете вздернуть, не боясь тем самым затянуть петлю на собственной шее. Это лорд Гилдой. И если он в чем-то виноват, то имеет полное право требовать суда пэров.

Эти слова охладили пыл капитана, а по лицу его скользнула тень удивления и испуга. Но, не желая выказывать своего смятения, Гобарт с презрением махнул рукой:

– Возьмите кушетку и доставьте его светлость в тюрьму.

– Но он может не перенести этого пути! – возмутился Блад.

– Это уже его дело, а мое – арестовывать мятежников.

Как только два драгуна вынесли кушетку с раненым, Гобарт приказал оставшимся обыскать весь дом, а сам принялся осматривать комнату.

– С вашего разрешения, сэр, мне нечего здесь больше делать. Всего доброго, капитан, – сказал Блад.

– С моего разрешения вы останетесь, – отрезал Гобарт.

Блад сел на место, внимательно следя за тем, как капитан разглядывает поднятую с пола шляпу с прикрепленными к ней дубовыми веточками – символом повстанцев.

– Кого еще вы прячете? – со злобной улыбкой спросил он у побледневшего Бэйнса.

И, не дожидаясь ответа, подскочил к шкафу, распахнул дверь и выволок оттуда несчастного Питта.

– Еще одна знатная персона? – насмешливо осведомился он.

– Вы правы, – Блад быстро сообразил, что разгневанный неудачей с лордом Гилдоем офицер с удовольствием вздернет Питта на первом же суку, поэтому придумал ему целую родословную. – Это двоюродный брат мужа сестры вашего полковника Кирка.

Бедняга Питт был удивлен не меньше, чем капитан, однако предпочел не опровергать выдумки врача.

– Свяжите его, – Гобарт грубо толкнул юношу к драгунам и кивнул в сторону Бэйнса. – Этого тоже, чтобы другим неповадно было прятать мятежников, – и уже выходя из комнаты, бросил небрежный взгляд на Блада. – Захватите и этого парня.

Однако связать Блада удалось только после того, как несколько драгунов повалили его на пол. Сильный и ловкий, он несколько раз вырывался из рук солдат, но силы были неравны.

– У нас найдется для тебя хорошая веревка, – усмехнулся Гобарт, глядя в пылающие гневом синие глаза доктора.

Через два месяца, 19 сентября 1685 года, Питер Блад вместе со своими товарищами предстал перед судом по обвинению в государственной измене. За это время он успел страстно возненавидеть короля Якова и даже жалел о том, что не принял участия в восстании. По крайней мере, страдания, выпавшие на его долю в тюрьме, и обвинение были бы справедливыми.

– Питер Блад, – обратился к нему лорд Джефрейс в пурпурной мантии верховного судьи. – Виновны вы или не виновны?

– Я ни в чем не виновен, – не задумываясь, ответил тот. – Разве только в том, что не проявил должного терпения в тюрьме, где сама моя жизнь подвергалась опасности.

– Соблюдайте судебную процедуру и отвечайте по существу, – раздраженно сказал судья. – А вы, Эндрю Бэйнс, виновны или не виновны?

– Не виновен, сэр.

– Прекрасно. Джереми Питт…

– Я не скрываю своей причастности к восстанию герцога Монмута! – с вызовом ответил юноша, не дав судье договорить.

– Вот и славно. Если бы все бунтовщики не упрямились, мы сэкономили бы кучу времени, – вздохнул судья и предоставил слово свидетелю обвинения – капитану Гобарту.

По окончании его показаний судья поспешил вынести вердикт.

– Полагаю, факт подлой измены доказан, и эти мерзавцы заслуживают смертной казни.

– Прошу прощения, сэр, – лорд Джефрейс вздрогнул от уверенного и насмешливого голоса Питера Блада. – Хочу обратить ваше внимание, что капитан Гобарт умолчал о том, что я делал в Оглторпе.

– И что же ты мог там делать в компании бунтовщиков?

– В молодости я окончил Тринити-колледж в Дублине в степени бакалавра медицины. В ту ночь Джереми Питт позвал меня к раненому лорду Гилдою, и я счел своей обязанностью оказать ему помощь.

– Джереми Питт, который сам сознался в своей измене королю? Знал ли ты, что он был сторонником Монмута?

– Да, ваша честь.

– Знал ли ты, что Гилдой был ранен, сражаясь на стороне мятежников?

– Да, ваша честь.

– И все-таки поехал?

– Я выполнял свой долг.

– Твой долг, подлец ты эдакий, – служить королю! А ты спасал жизнь подлого изменника!

– Меня волновали его раны, а не политические убеждения, – теряя терпение, ответил Блад.

– Боже правый! Есть ли у тебя стыд?! Ты продолжаешь упорствовать после того, как морочил голову капитану Гобарту байкой о происхождении изменника Питта!

– Я не хотел, чтобы его повесили без суда. Несправедливость, совершенная королевским слугой, бесчестит и самого короля.

Этот уверенный ответ взбесил Джефрейса. Срываясь на крик, он заявил, что не желает больше выслушивать наглые речи бунтовщика, и объявил, что суд удаляется на совещание. А уже через несколько минут судья объявил приговор – все трое были признаны виновными и приговорены к смертной казни через повешение.

19 сентября 1685 года случилось еще одно знаменательное событие. На имя лорда Джефрейса пришло письмо, в котором говорилось, что по распоряжению короля смертная казнь для бунтовщиков должна быть заменена пожизненной каторгой. Яков II посчитал, что изменники принесут больше пользы, работая на его плантациях в южных колониях на Ямайке, Барбадосе и на Подветренных островах.

Так, вместо того чтобы болтаться на виселице, Питер Блад, Эндрю Бэйнс и Джереми Питт оказались на корабле «Ямайский купец», следующем на Барбадос. Бэйнс вместе с несколькими другими несчастными умер в дороге от болезни, вызванной скудной пищей и тухлой водой. Капитан, напуганный тем, что его заставят отвечать за потери живого товара, позволил Бладу улучшить условия содержания заключенных на корабле и оказать помощь больным, в результате чего смертность была существенно снижена. В середине декабря выжившие повстанцы были высажены на берег в Карлайлской бухте и выстроены на молу для осмотра губернатором острова.

Губернатор Стид появился в сопровождении полковника барбадосской милиции. Чуть поодаль шла стройная девушка в костюме для верховой езды. Широкополая серая шляпа с алыми страусовыми перьями прикрывала от палящих лучей тропического солнца очаровательное лицо с тонкими чертами и широко поставленными карими глазами. Блестящие каштановые локоны свободно падали на плечи.

Блад поймал себя на том, что невольно залюбовался красотой и изяществом девушки, и болезненно поежился, заметив, что она тоже внимательно его разглядывает. Слишком печальное зрелище представлял он в этот момент. Давно не бритый, немытый, со спутанными отросшими волосами, в жалких лохмотьях, оставшихся от некогда хорошего камзола, он никак не мог понять, чем обязан тому, что девушка не сводит с него пронизанного изумлением и жалостью взора.