— Сам иди.
Я даже не раздумываю, когда поднимаюсь.
Не знаю, что сильнее мною движет – мужской азарт или желание сбить с девушки спесь. Просто подхожу к Кире со спины и торможу, едва не касаясь ширинкой ее оттопыренных бедер. Она моментально напрягается, мурашками-мутантами вся исходится, но заднюю не дает, стоит, держится. Ладонями в стол упирается.
Я поднимаю руку. Пальцы зависают над грудным отделом, который у Солнца уже ходуном ходит.
Раз ты такая ебливая, чего же трясешься?
Кожу зудит, как хочется к ней прикоснуться, лопатки эти цвета слоновой кости пощупать, по каждому позвонку пальцами пройтись, а потом языком. Последняя мысль импульсом проносится по всему телу, словно по клинку отблеском дрожь прокатывается.
Член дергается. Тело реагирует на близость женщины самым примитивным образом.
Чтобы отогнать непрошенные мысли, представляю ее с абстрактным другим, рисуя в голове беспорядочную мешанину из сплетенные руки, ног. Сую свой торчащий клинок в ледяную воду. Закаливаю. Разочарование с шипением остужает похоть. И снова все раскаляется – вижу себя рядом с ней.
Гребаный дипфейк.
Качаюсь вперед, почти руки на плечи девушки опускаю.
Нет-нет-нет.
Все как-то тупо, неестественно с ее стороны.
На хрен.
Я пас. И я сюда не шпилить ее ехал. На голодном пайке я без баб не сижу и не причмокиваю на каждую мимо проходящую. Хочет Кира быстрого перепихона, пусть возвращается в клуб Димаса и снимет какого-нибудь мужика.
Отшатываюсь, продолжая стоять на месте. Рука все еще зависает в пяти сантиметрах от нежной гладкой кожи, но я сдерживаюсь, не трогаю.
— Прости… Не надо было, — выдаю с досадой.
— Не надо было что? — глухо отзывается Кира.
— Приперся я зря. Сам понимаю. Но обидеть тебя не хотел. Извини, ладно?
Схватив ее безразмерную рубашку, накидываю Кире на плечи и отступаю на шаг назад.
— Это ты меня извини, — она закутывается в синюю ткань. — Это не из-за тебя.
Я настораживаюсь.
— А из-за кого?
— Просто… Я… — бормочет она, опустив голову. — Проехали…
— Нет, подожди… Повернись… — прошу ее, и сам же бережно разворачиваю, взяв за запястье.
У Киры совершенно несчастный вид, трогательный, ни разу не порочный.
— Что с тобой, Солнце? Что с тобой? Зачем ты так? — заглядываю в ее темно-карие радужки.
Солнце же методично плавит глазами мои губы, добела раскаляет.
Сама облизывается стремительно, чувственно, и я снова задыхаюсь от эмоций, потому что ее просьбу уже во взгляде молящем предвосхищаю:
— Поцелуй меня, пожалуйста…
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
