– Да о нём никто ничего не знает – засекречен по самое не хочу.
– А у меня вообще такое ощущение, что он пере-квалифицировался, – не унималась гламурная медсестра. – Обратили внимание, как он на Глеба смотрит? Просто как-то не по детски, даже обожания не скрывает. Дырку в нём уже просверлил, хоть на стенку вешай как картину.
– Желтой прессы начиталась. Прям, все у тебя скрытые гомики!
– Да он просто соскучился. Не допускаешь? – с комсомольским жаром кинулась на защиту Бориса менеджерица.
– А, что они с Глебом так после выпускного так ни разу и не виделись? Совсем? А ты откуда знаешь?
– С ума сойти. Были просто, не разлей вода. Нитка с иголкой, Борисоглебск, одним словом, а потом – бац, и вот так расстаться на веки вечные… уму непостижимо.
– Жизнь есть жизнь. Она всё и всех расставила по своим местам. —
Жмых сбросила в преисподнюю солидной косметички использованное по назначению содержимое. После чего, надев на нос очки, и пододвинувшись к зеркалу вплотную, с недовольным видом стала рассматривать результат боевой раскраски.
– Свет, а ты чё молчишь? Ты ведь из всех нас – первая претендентка. Сколько Борька по тебе страдал? Так, что у тебя больше шансов, – продолжила битву доморощенных экстрасенсов детсадовский психолог Томка Милешина.
Сохранившая стройность фигуры одноклассница, единственно стоящая к зеркалу спиной, с нескрываемой иронией произнесла:
– Когда это было? В прошлой жизни?
– А чё ты нас хоронишь-то раньше времени?! В женщине возраст вообще не главное. – Взбунтовалась медсестра.
– А что главное? Диссертация? Зарплата? Кулинарные способности?
– Энергия! Самодостаточность! Уверенность в своей неподражаемости…
– Ну, вот и люби саму себя. Мужику на фига твоя самодостаточность нужна? Тем более такому.
– А чё, Борик мужик как мужик! Те же комплексы. Ему немного подпоёшь и делай с ним, что хошь!
– Ага, только это песенка не про мужика.
– а про кого?
– Про дурака.
– а какая разница?
– Так, курятник, перемещаемся в зал. С Борькой танцуем в порядке живой очереди.
– А может лучше по алфавиту?
– А я уже 20 лет как не Яновская, а Агеева, так что из конца списка в начало переместилась. С меня и начнём.
– Нет уж, как были в классном журнале записаны, так и пойдем.
– Ага, а записываться прям щас? Давайте ещё посчитаемся: На золотом крыльце сидели…
– Девочки, вы бы себя со стороны послушали. Дурдом «Ромашка» группа «Солнышко».
– Ой, какие вы все злые, девочки. Прям мигеры.
– Камон, омон. Группа захвата.
– Так, улыбаемся! Животы втянули! Грудь накатили! От винта!
Жмых затряслась от грудного хохота, перешедшего в надсадный кашель. Глаза размазались и ей пришлось задержаться в туалете для реконструкции макияжа.
– Для меня там кусочек оставьте! – крикнула она вслед упорхнувшей в зал стае товарок.
Бенефис Стоцкого был в самом разгаре. Один за другим к нему подходили бывшие одноклассники. Интересовались «за жизнь». Но по нынешним временам все понимали, что сейчас никто особенно своими достижениями не хвастается. Наоборот. У нас, как и принято было на Западе, такие вопросы тоже уже считались моветоном. Натренированный за бугром, бывалый Борис без труда парировал намёки или лобовые вопросы, относительно карьеры и доходов. Отшучивался.
– Я слишком умён, чтобы учиться, и слишком красив, чтобы работать!
А особенно наседавшему Хусаинову, предусмотрительно отведя подальше от посторонних ушей, доверительно, заговорщически заявил:
