– Говорящая собака! —воскликнул Хьюго и без чувств рухнул на землю, рядом с девицей. Так они провели первую брачную ночь и встретили первый рассвет новой, семейной жизни.
После пережитого ужаса личность Хьюго стала быстро и необратимо разрушаться. Он перестал хулиганить, безобразничать, устраивать попойки с друзьями и ругаться матом. Из злого, жестокого, завистливого негодяя он превратился (страшно подумать!) в доброго, отзывчивого, гуманного человека, рачительного хозяина, образцового семьянина и законопослушного гражданина.
Дети мои, если вы не хотите последовать примеру нашего далёкого предка, запомните (а лучше запишите себе на лбу!): Никогда не выходите на болото в ночное время, особенно в нетрезвом виде!
Прочитав это странное повествование, доктор Мортимер оторвал взгляд от манускрипта и посмотрел на Холмса.
– Вам это не интересно? -спросил Мортимер.
Однако ему никто не ответил. Ватсон в подобной ситуации отдавал приоритет Холмсу, а Холмс в подобной ситуации храпел за себя и за Ватсона. Обнаружив такое безразличие к народному фольклору, Мортимер достал свою трость и ткнул ею в Холмса. Холмс мгновенно проснулся:
– Интересно? Интересно было бы моим детям, если бы они у меня были. Или детям Ватсона, если бы у Ватсона были дети. А у нас нет детей. Не так ли, Ватсон?
Холмс посмотрел на Ватсона, ожидая подтверждения. Ватсон, однако, не спешил с утвердительным ответом. Он явно колебался.
– У нас с вами детей нет. А у меня есть.
Мортимер понял, что его принимают за сказочника. Резким движением он вырвал из рук Ватсона свежий номер утренней «Таймс», который после этого стал похож на вчерашний номер.
– Загадочное и страшное событие недавно взволновало весь Девоншир. Известный предприниматель, реформатор и меценат сэр Чарльз Баскервиль был найден в своём родовом имении Баскервиль-холл без признаков жизни. Обстоятельства его кончины до сих пор неясны, но показания свидетелей, слухи, сплетни и домыслы позволяют нарисовать общую картину случившегося.
Сэр Чарльз имел обыкновение прогуливаться по вечерам в тисовой аллее, чтобы подышать свежим воздухом, а заодно и покурить.
Доктор Мортимер поднял глаза и сделал небольшую ремарку:
– Дело в том, что сэр Чарльз никогда не курил дома. Он всегда курил на улице или дома у других людей. Возьмите это на заметку, мистер Холмс.
– Я тоже у себя дома никогда не курю, -парировал Холмс. -У меня нет своего дома. Мне приходится курить у миссис Хадсон.
«А миссис Хадсон приходится молчать» -подумала за стеной хозяйка, услышав слова сыщика.
Справедливости ради надо сказать, что с хозяйкой Холмсу повезло, а хозяйке с Холмсом —не очень. В то время, как Холмс боролся за свои неотъемлемые права, хозяйка боролась за целостность квартиры. Как только Холмс начинал играть на скрипке, миссис Хадсон стучала в дверь и просила прекратить концерт. Холмс бросал скрипку и начинал курить, но распространявшийся по квартире предательский дым выдавал занятие сыщика с потрохами, и хозяйка вновь поднималась наверх с претензиями. Выслушав в свой адрес очередную порцию нелицеприятной критики, Холмс, не доставая изо рта трубку, направлялся к ящику с химикатами, чтобы заняться химическими опытами. Заметив в руках экспериментатора-любителя колбу со взрывоопасным нитроглицерином, хозяйка немедленно менялась в лице и начинала упрашивать:
– Мистер Холмс, сыграйте ещё что-нибудь. Пожалуйста.
