Она встретила меня по-деловому и тут же стала объяснять мои обязанности. Каждый день в десять утра приходил курьер – к этому времени надо было подготовить все документы для отправки. Пакетов было около пятидесяти, и с каждым днем их количество увеличивалось. Надо было заполнять их банковской документацией, регистрируя в журнале. Фирм было очень много – триста или четыреста, причем половина из них – с похожими названиями, а больше трети «состояли в родственных связях».
– Тут главное ничего не перепутать, – напутствовала Нина. – Если ты положишь справки «Казэлектро Г» в пакет «Казэлектро», то все уедет в другой город. Тогда к нам придет разгневанный бухгалтер и вызовет менеджера. И все шишки в итоге посыплются на нас.
Раньше мне казалось, что ресепшен – примитивная работа, но вскоре оказалось, что все это не так. В девять утра стали подтягиваться клиенты – все со своими требованиями. Они просили документы, справки, менеджеров. И ориентироваться в этом потоке было очень трудно. Без конца поступала новая корреспонденция – надо было относить ее в банк и двигаться очень быстро, потому что в противном случае нам звонили недовольные менеджеры, которым до этого звонили возмущенные клиенты. Телефон звонил не умолкая: в основном нам надо было связывать звонивших с сотрудниками банка через коммутатор. Но часто звонившие сами не знали, чего хотели. Иногда это были иностранцы с жутким акцентом. Я очень плохо разбиралась в этой системе, потому что раньше никогда с ней не сталкивалась. А Нина могла учить меня только тогда, когда была свободна. Надо сказать, это было очень редко.
Но самое главное – бумажки, с которыми мы работали. Это были деньги под разными «обертками»: контракты, справки, банковские гарантии, документы о проведении платежей (их называли платежками), кредитные заявки. И везде были просто астрономические суммы – я покрылась холодным потом, когда увидела на одной из бумажек больше шести нулей. Помню, как аккуратно положила ее на окошечко, откуда ее должны были взять менеджеры, которые отвечали за документацию и сверку подписей, а Нина прикрикнула на меня, что я двигаюсь чересчур медленно.
Помню, что с того момента, когда я увидела ту бумажку со множеством нулей, во мне прочно обосновался страх. Меня стала преследовать навязчивая идея, что нам нельзя ошибаться. Любая ошибка, даже малюсенькая, могла стоить слишком дорого. Мне стало казаться, что мы живем в бункере, который могут взорвать, или таскаем ящики с нитроглицерином. Сейчас я вспоминаю, что во время работы в Рейн-банке я постоянно чувствовала напряжение. Я не могла расслабиться даже в выходные. Наоборот, прокручивала каждый час своего рабочего дня и пыталась понять, не допустила ли ошибку.
Все страхи имели достаточно оснований. Если потеряешь платежку, платеж не пройдет, компания потерпит убытки, а это значит, что отвечать будет Рейн-банк. Начнет искать виноватых, тогда ты будешь счастлив, если отделаешься «простым» увольнением. Потеряешь банковскую гарантию – надо будет платить десять процентов от суммы за перевыпуск. А учитывая, что суммы были шестизначными, выплачивать придется до конца своих дней. Однажды Нина потеряла гарантию. По ошибке отдала ее представителю другой фирмы. Ошибиться было очень легко – на гарантии были написаны названия по крайней мере трех компаний. И в какую из них отдавать?
