– Если тебя возьмут в штат, то ты получишь доступ в интернет и сможешь лечиться в поликлинике, которая обслуживает персонал банка. Там нет очередей, а все врачи – кандидаты наук, – заверили коллеги.
– А разве я уже не в штате?
– Нет, моя милая, ты пока на испытательном сроке. И даже если ты его пройдешь, пройдет много времени, прежде чем тебя возьмут в штат. Но тогда тебе и зарплату повысят, и ты себя другим человеком почувствуешь.
Я прилагала еще больше усилий, лишь бы меня взяли в штат. Но даже без этого я чувствовала себя другим человеком.
В банке было много мужчин. Кажется, их было столько же, сколько и женщин. Что тут удивительного? Последние восемь лет своей жизни я провела сначала в гуманитарном университете (училась), а затем в гуманитарном колледже (работала). Мужчин там было мало, а единственными выжившими были или профессора-пенсионеры, или смазливые студенты с замашками голубых. За восемь лет в «женских монастырях» я совершенно отвыкла от мужского общества. Поэтому, когда на второй день моей работы передо мной неожиданно открылась дверь, я стояла секунд сорок, пока не поняла, что это был вежливый охранник. Я улыбнулась ему и заторопилась вверх по лестнице.
– Какая девушка! – восхищенно присвистнул он мне вслед.
Дальше – больше. В банке был компьютерный отдел, где все IT-менеджеры были исключительно мужчины. Однажды я увидела, как двое стояли метрах в двадцати от нашей стойки и оживленно беседовали. Им казалось, что они говорили шепотом, но, если бы я захотела, могла бы услышать все, да только мне не было дела до того, что они говорили. И все же одна фраза повторялась чересчур часто, чтобы можно было ее игнорировать.
«Она очень красива». Мне стало интересно, о ком они говорят, поэтому я проследила направление их взглядов и очень удивилась, поняв, что они смотрели прямо на нашу стойку ресепшен. Я оглянулась по сторонам, пока не поняла, что вокруг никого не было.
Я все еще ничего не понимала, пока один из них не сказал: «Ресепшен очень красива». Нины на тот момент не было, да и назвать ее красавицей было сложно. Миловидной – да, профессионалом – конечно, а красавицей – нет. Значит, ОНИ ГОВОРИЛИ ОБО МНЕ? ЭТО Я, ПО ИХ МНЕНИЮ, ОЧЕНЬ КРАСИВА?
Это было потрясающее открытие, наверно, одно из самых потрясающих за всю мою жизнь. Мне говорили, что я привлекательна, но никогда еще не говорили, что я очень красива. И никогда на меня еще так не смотрели – затуманенными глазами, с расширенными зрачками, с восхищением. Их руки были на бедрах и указывали на пах, носки обуви смотрели в мою сторону.
На мне был топик и летний пиджак. Когда я наклонялась, то был виден краешек груди. И я видела, что один из них даже слегка вытянул шею, чтобы видеть получше. Это привело меня в такое смущение, что мне хотелось убежать и закрыться где-нибудь подальше. Помню, как один студент сдавал мне любовные стихи вместо домашнего задания, краснел и вздрагивал в моем присутствии. Помню, как-то случайно (хотя хватит врать – не случайно) услышала его разговор с другом обо мне: «I want to fuck this bitch!» И в отчаянии он ударил стену так, что посыпалась штукатурка.
Но ему было двадцать лет, он был юноша, почти мальчик. А эти IT-менеджеры были зрелыми мужчинами. И их было несколько. Они говорили, нисколько не стесняясь меня, уверенные в том, что я ничего не слышу.
– А она вроде ничего.
