Нельзя сказать, что в Гарварде подбор соседей для студентов осуществлялся бездумно и на скорую руку. Напротив, некий увлеченный своим делом гений с садистскими наклонностями часами обдумывал, как расселить новичков. А это была та еще задача – прямо шведский стол из тысячи с лишним различных блюд. Что с чем сочетается? Что хорошо усвоится, а что вызовет взаимное «несварение»? И кто-то в управлении университета знал ответы на эти вопросы. Или думал, что знает.
Естественно, студентов спрашивали о предпочтениях. Некурящий, занимающийся спортом, интересующийся искусством и так далее. Разумеется, выпускники частных школ просили поселить их со школьными товарищами, и их просьбы выполняли. Но опять же, они были одними из немногих приверженцев традиционных взглядов в этом гигантском сообществе, полном чудаков, где исключения были нормой.
Что им было, например, делать с Дэнни Росси, если единственной его просьбой было жить как можно ближе к Пэйн-холлу, музыкальному корпусу? Поселить его с другим музыкантом? Нет, нельзя сталкивать лбами две яркие личности. Гарвард хотел обеспечить спокойную и мирную жизнь своим первокурсникам, получившим в ту первую неделю один из самых суровых уроков. Каждому из них предстояло узнать, что мир не вращается вокруг него одного.
По причинам, которые не мог понять никто, кроме администрации университета, Дэнни Росси поселили в Холуорти с китайцем Кингмэном Ву, будущим архитектором из Сан-Диего (может, из-за того, что они оба были калифорнийцами?), и Берни Акерманом, математическим гением и первоклассным фехтовальщиком из школы Нью-Триер в пригороде Чикаго.
За ужином именно Берни пытался разгадать загадку, почему гарвардские гуру расселения студентов надумали поселить их троих вместе.
– Палка, – предположил. – Единственный связывающий нас символ.
– Это результат твоих долгих размышлений или просто непристойная шутка? – поинтересовался Кингмэн Ву.
– Черт, вы что, не понимаете? – горячился Акерман. – Дэнни у нас собирается стать знаменитым дирижером. А чем они размахивают перед оркестром? Правильно, дирижерскими палочками. У меня вообще самая большая палка, поскольку я занимаюсь фехтованием. Теперь понятнее?
– А что насчет меня? – поинтересовался Ву.
– Чем обычно чертят архитекторы? Карандашами там, ручками. Вот эти-то три палки и есть разгадка нашего соседства.
Китайца это не убедило.
– У меня, значит, по-твоему, самая маленькая, – нахмурился он.
– Ну, зато ты знаешь, куда ее засунуть, – с самодовольным смешком отозвался Акерман.
Это положило начало вечной неприязни между будущими выпускниками 58-го года.
Несмотря на показную браваду, Джейсон Гилберт ужасно волновался перед первым самостоятельным походом на совместную трапезу первокурсников. С горя он даже отыскал Д. Д. и предложил ему пойти вместе. Увы, его сосед вернулся с ужина еще до того, как Джейсон успел одеться.
– Я был третьим в очереди, – похвастался он. – И съел целых одиннадцать порций мороженого. Моя мамочка будет довольна.
Делать нечего, Джейсон отправился в столовую один. К счастью, рядом с библиотекой Уайденера он встретил парня, с которым играл (и, кстати, победил) в четвертьфинале Большого городского турнира среди частных школ. Тот с гордостью представил соседям своего бывшего соперника как «сукиного сына, который прикончит меня ради победы. Если, конечно, тот чертов калифорниец не уложит на лопатки нас обоих».
