Дэнни услышал его предостережение, но не послушал: летний опыт в Тэнглвуде вскружил ему голову. Покорно выполняя задания Пистона, он, тем не менее, начал искать возможность проявить себя в музыке как личность.
И возможность нашла его. Как-то поздно вечером, когда он заканчивал письменную работу, раздался телефонный звонок. Он снял трубку.
– Дэнни Росси? – спросил слегка нервный женский голос.
– Да.
– Меня зовут Мария Пасторе, я – глава танцевального клуба Рэдклиффа. Надеюсь, ты не сочтешь это дерзостью, но наша группа хотела бы этой весной поставить балет с оригинальной музыкой. Естественно, мы сразу подумали о тебе. Если я навязываюсь, то просто скажи, и я не буду дальше…
– Нет-нет! – поспешил заверить ее Дэнни. – Вы меня очень заинтересовали.
– Правда? – радостно спросила невидимая собеседница.
– Конечно, – ответил Дэнни. – Кто будет хореографом?
– Ну, вроде как я, – скромно сказала Мария. – В смысле, я не совсем новичок в этом. Я училась у Марты Грэм[59] и…
– Не тушуйся, – подбодрил ее Дэнни с преувеличенным великодушием, – мы все еще студенты. Почему бы нам не поужинать в Элиоте и не обсудить это?
– Боже, это было бы отлично. Давай встретимся у кабинета коменданта примерно в половине шестого?
– А может, лучше в пять? Сначала обсудим все у меня в комнате, а потом пойдем поедим.
Про себя же подумал: «Если эта Мария окажется уродиной, я вообще не поведу ее ни на какой ужин».
– У тебя в комнате? – Ее голос снова зазвучал нервно.
– Конечно, – вежливо сказал он. – У меня ведь там рояль и все такое. Но если не хочешь, встретимся в Пэйн-холле. Мне обязательно нужен инструмент.
– Нет-нет, все нормально, – торопливо ответила Мария Пасторе, хотя ее тон противоречил словам, – встретимся у тебя. Значит, в среду в пять. И я очень рада, спасибо.
Она повесила трубку. И Дэнни подумал: «Интересно, буду ли я тоже рад?»
Ровно в пять вечера в среду, 14 ноября, в дверь Дэнни Росси постучали.
– Прошу! – крикнул он, поправив галстук и принюхавшись. Похоже, он переборщил с лосьоном для бритья. Вся комнате пропахла «Олд спайсом». Кинулся к окну, немного приоткрыл его, потом подошел к двери.
– Привет, – сказала Мария Пасторе.
Она была такой высокой, что Дэнни не сразу увидел ее лицо. Но то, что он увидел, было достаточно интересным, поэтому он поднимать глаза не спешил.
Она была очень симпатичной. Лицо обрамляли длинные черные волосы, а большие темные, совсем итальянские глаза[60] – выразительны. Без сомнения, сегодня они пойдут на ужин в Элиот, и у всех просто челюсти отвиснут.
– Спасибо, что нашел время поговорить со мной, – с энтузиазмом заговорила Мария.
– Не за что, – любезно ответил Дэнни. – Твоя задумка мне понравилась.
– Но я же еще не успела ничего толком объяснить, – робко произнесла она.
– Конечно. Я имею в виду, что мне очень нравится мысль сочинить музыку для балета. Снимешь пальто?
– Нет, не стоит, – застенчиво отказалась она, – тут как-то прохладно.
– Это верно, – ответил Дэнни, закрывая окно. – Люблю свежий воздух, знаешь ли. Помогает прояснить мысли.
Он жестом пригласил ее присесть. За весь их разговор она так и не сняла пальто, и Дэнни чувствовал, что дело тут не только в сквозняке.
«Скромница, – думал он. – Ничего, вот мы пойдем ужинать, увижу, что ты скрываешь».
– Выпьешь что-нибудь? – предложил он.
– Нет, спасибо. Танцорам это вредно.
– Я имел в виду всего лишь пару капель хереса. (Он верил в студенческую поговорку: «От виски они игривые, а от хереса – счастливые».)
