— Какая угодно, — Юмус не собирался его пугать. Напомнил себе, что Себастьян впервые видит менталиста А1, да и в книгах о них небось не читал. — Ты можешь подпрыгнуть один раз или кукарекнуть, а можешь до конца жизни оставаться в уверенности, что родился и вырос, ну например в трущобах Жилкарнии. Я даже могу убедить тебя в том, что ты — аналитик, и твой метаболизм перестроится. Ненадолго правда, конфликт с вирусом в конечном итоге приведет к смерти, но все же.
Он пожалел о сказанном, едва последнее слово сорвалось с губ. Боги, Юстимус, ну кто тянул тебя за язык? Гродески сейчас перепугается насмерть и немедленно доложит о случившемся Коту, Блейну и своему дяде. Не может не доложить, потому что услышанное им — прямая угроза безопасности Паомы. И такая замечательная командировка кончится, едва успев начаться.
Юмус смирился, что вместо запланированного похода в бар его ждет тесный карцер, а потом — наспех сооруженный бункер.
— А данные про “до конца жизни” подтвержденные? — Себастьян снова с азартом застучал по клавишам. — Кто-то вообще изучал степени твоего влияния? Ты можешь воздействовать на любую область? Чувства, эмоции, память?.. Адаптанты, аналитики и менталисты подвержены воздействию в равной степени? Были ли случаи природной резистентности?
В его голове роился еще целый ворох вопросов, но Гродески искусственно себя остановил, давая Юмусу возможность ответить хотя бы на часть.
— Пиши... — разом разрешил дилеммы их обоих Юмус и благодарно кивнул Рацио, принесшему бутыль с водой: говорить предстояло много, и горло точно понадобится промочить.
4. Глава 4
Большой город… Перспектива оказаться на оживленной улице пугала едва ли не сильнее перспективы никогда больше не выйти из бункера. Но все оказалось совсем не так страшно, когда стало понятно: Юмус был здесь никем. В самом лучшем смысле этого слова. Его не замечали, не рассматривали и не бомбардировали направленными мыслями со всех сторон. Каждый из проходящих мимо людей думал о чем-то своем, не обращая на Юмуса никакого внимания, и чужие мысли сливались в единое монотонное жужжание почти без солирующих нот.
— Население живет смешанно, я правильно понимаю? — поинтересовался Юмус, когда они с Джоуком оставили машину на забитой до отказа парковке и шли по небольшому скверу. — В Хаордии четкое разделение на магические и немагические районы.
В памяти Джоука немедленно пронеслось воспоминание об обнесенной глухой стеной части города с вооруженной охраной из нанятых адаптантов — по слухам, куда более сильных, чем служили в Офицерате.
— Эта страна совершенно не похожа на Хаордию, — кивнул Джоук, отогнав неприятное видение усилием воли. — Здесь совершенно другие порядки и люди.
— Это я уже понял, — согласился Юмус, вспомнив время, проведенное с Себастьяном.
В конце концов, он рассказал ему о себе все. Какие способности развивал сам, от скуки или просто ради того, чтобы понять собственные пределы; и чем его заставляли заниматься. Поведал про Элиота и работу с его воспоминаниями. Гродески не испугался. Его переполняли сотни разных чувств, пару раз он даже подумал: “Для этого офигения у меня еще точно нету полочки” — но среди них Юмус не нашел ни отвращения, ни ужаса, только в конце промелькнуло что-то, подозрительно похожее на сочувствие.
А еще случился казус. Покончив с записями, неутомимый Гродески все-таки попросил устроить демонстрацию, и Юмус не придумал ничего лучше, как заставить его сделать махи руками. Это ему показалось безобидным, да к тому же у Себастьяна уже ощутимо затекла спина, и он без конца думал о Полигоне и разминке.
