— И все равно, — Юмус вздохнул. — Ты снова просишь изменить воспоминания. Пойми: это опасно. Даже то, что мы с тобой делаем, когда прокручиваем воспоминания точь-в-точь, все равно опасно.
— Пара фраз, — на Элиота стало жалко смотреть. — Одно слово! Я просто скажу ей “пока”.
— Хорошо, но пусть это действительно будет пара фраз, — сдался Юмус.
В конечном итоге, очень многие изменяют свои воспоминания, иногда сознательно, но чаще непроизвольно. Например, вспоминая чудесную прогулку в парке, кто-то убирает из памяти эпизод, как в него врезался мальчишка на роликах. А получивший неудовлетворительную оценку школьник тщательно “сотрет” в мозгу информацию о том, что не слушал учителя и поэтому не справился с заданием. Мать забудет о родовой боли, едва взяв на руки свое дитя, а обманутый супруг будет пестовать только воспоминания о ссорах и размолвках.
— Спасибо! — Элиот глянул на него повлажневшими глазами и очень осторожно, тщательно контролируя свою адаптантскую силу, сжал его руку.
Юмус улыбнулся, стиснув его пальцы в ответ, и уже потянулся было к его вискам, когда Элиот вдруг сказал:
— Я буду по тебе скучать.
— Не успеешь оглянуться, как я вернусь, — улыбнулся Юмус, старательно делая вид, что не услышал истинный подтекст слов Элиота.
Командировка была уникальной, выпадающей раз в жизни возможностью что-то изменить. Ну а пока Элиота ждала встреча с его давно умершей женой, которую он нашел на кухне среди рассыпанного кунжутного печенья.
Раз за разом в обмен на новости, сладости или просто беседу за чаем Юмус оживлял ее в голове Элиота, прогоняя заново их счастливые моменты и решительно отказываясь поменять печальные.
Не стал он этого делать и в этот раз, хотя желание Элиота не было для него секретом: он не хотел помнить, как трогал ее уже остывшее тело, как хрустело под подошвами ботинок печенье. Как-то раз Элиот даже произнес вслух, что лучше бы она его бросила и уехала, чем умерла.
И все-таки Юмус изменил воспоминания.
— Подожди! — оклик заставил Элиота остановиться: сегодня ему не удалось собраться достаточно тихо, чтобы не разбудить жену. Она выбралась из постели, прошлепала босыми ногами по теплым доскам пола из натурального дерева, обняла, окутывая ароматом лосьона для тела. — Пока! — прошептала сонно, щекоча дыханием ухо.
Элиот с силой сжал жену в объятиях — так, что та охнула — и спрятал лицо в длинных густых волосах.
— Прощай… — прошептал он.
Юмус дал ему несколько минут, а потом мягко разорвал связь и сделал вид, что этот форсаж дался ему намного сложнее, чем раньше. Впервые за очень долгое время ему хотелось побыть одному.
— Пусть все получится, — проговорил Элиот, поднимаясь со стула.
"Прощай..." — донеслась мысль, когда он подходил к двери бункера — и это уже не было посланием к жене.
***
— Надеюсь, вы понимаете всю ответственность возложенной на вас миссии, Юстимус.
Верховный маг Иуоо честно пытался выглядеть солидно и вызывающе опасно, но Юмус знал, что его мучает боль в воспалившемся суставе на ноге и удручает сама мысль о том, что пришлось согласиться на условия Паомы. Да и в то, что Юмус хоть палец о палец ударит для родной страны, он не верил ни на грош.
Юмус мог бы посоветовать Иуоо найти нормального врача, а не пытаться решить проблему прикладыванием компрессов, но не стал. Верховный маг, даром что был аналитиком, слишком любил свиные рульки и жирные бульоны, чтобы соблюдать диету даже ради избавления от боли в обезображенных подагрой суставах.
