Обычно Юмус очень старался хоть как-то заглушить чужие мысли, не вслушиваться в них, но сейчас внимал им с жадностью. Это было поразительно, но, говоря о еде, думал Шилора — сюрприз! — о еде. И действительно надеялся, что подобранные блюда понравятся Юмусу не меньше, чем ему самому.
Страх — неизменный спутник Юмуса всю его жизнь — если и присутствовал, так только в том, чтобы не опростоволоситься перед столь внимательно наблюдающим за ним гостем.
Поняв, что буквально прожигает Шилору взглядом, Юмус поспешил улыбнуться.
— Я с большим удовольствием попробую все, что вы для меня приготовили, — заверил он. — Необходимые жиры есть почти в любой пище.
— О! — изумление Шилоры было почти осязаемо. Кажется, он не привык, что столь высокие гости оказываются такими сговорчивыми. — Ко мне на “ты” можно, а то если на “вы”, то я себя чувствую на планерке у Блейна, и сейчас Рузе опять начнет на адаптантов гнать...
“Ой, мать моя, горячая паомская женщина!.. — прилетела в догонку сочная мысль. — Я ж Рузе сейчас подставил! А ну и пусть. Будет знать”.
Так вот оно что… Кажется, о способностях Юмуса офицера Ханта не просветили. Юмус нахмурился, не зная, как лучше поступить, а потом решил, что это не его вина.
— Юстимус, но предпочитаю, чтобы меня звали Юмус, — он протянул Шилоре руку. — Менталист А1. Специализация: работа вне роя. Боюсь, что большинство ваших мыслей вынужденно становятся нашими общими, и я должен вас об этом предупредить.
Он был готов, что на языке разольется горечь чужого страха, и почти смирился с тем, что остаток полета они проведут в гнетущей тишине, наполненной мыслями вроде:
“Ох ты ж черт, надо вспомнить, о чем я тут думал. Главное, чтобы он не разнюхал, что на прошлой неделе я…”
Проступки могли быть любыми — от просмотра видео “для взрослых” до отлынивания от работы. Как правило, люди совершали огромное количество вот таких огрехов, не думая о последствиях. Их и не бывало, особенно если деяния оставались тайными, и Юмус искренне считал, что “стерильны” по-настоящему страшные преступники. Эти не обманывали детей, утверждая, что их любимый хомячок просто спит, не оставляли себе лишнюю сдачу, случайно отсчитанную продавцом. Они не проезжали на красный свет и всегда уступали место в общественном транспорте пассажирам с детьми, инвалидам, престарелым гражданам и беременным женщинам.
Однако Шилора с готовностью пожал протянутую руку и лишь улыбнулся.
— Насчет меня это вообще не проблема: у меня никакие секреты не держатся, как ни стараюсь — все равно выболтаю, — заявил он. — Энджи говорит, что это последствия травмы, ну знаешь, шок, кровопотеря и все такое. Я ж тогда нехило так сломался, полгода форсажить не мог, уж думал все, перегорел к чертям.
“Как лампочка!” — мысль отдавала весельем и беззаботностью, словно перед Юмусом сидел не взрослый мужчина, а мальчишка.
— Видимо, поэтому тебя за мной и послали, — снова улыбнулся Юмус.
“А еще потому что у Тибериуса на выходной была запланирована рыбалка с Лесли, и он загонял бы нас до кровавых соплей, если бы она сорвалась”, — тут же сдал начальство Шилора и, поняв это, смущенно взъерошил волосы на затылке.
— Получается, ты все наши секреты к завтрашнему вечеру знать будешь… — протянул он. — Интересно. Подпишешь бумаги о неразглашении?
— Уверен, пункт об этом Блейн вставил в договор, — заметил Юмус. — Но между нами: я никогда не озвучиваю то, что слышу. Только если это касается причины моего ментального вмешательства. Иными словами: перед началом работы мне нужен список вопросов.
