–Хорошо, тогда забудьте то, что я сказала.
–Хорошо; уже забыл,– вполне миролюбиво сказал дед.
Тогда я села на лавочку в соседнем дворе и расплакалась: ни друзей у меня, ни работы путной…
***
Бабушка, как и обещала, нашла маме работу дворника в четвёртом домоуправлении. Но только их новая начальница, Эвелина Фёдоровна, не хотела её отпускать, пока та не отработает положенные две недели. Мама страшно возмущалась, считая это просто нарушением прав человека. Она боялась, что место уйдёт. Сотрудницам она таинственно говорила, что нашла очень хорошее место. Знали бы они, какое!
И тут я оживилась и сказала, что могу устроиться на эти самые две недели, подержать для неё место.
–Я тоже об этом подумала,– с чувством сказала мама.
Но накануне трудоустройства её настроение резко переменилось:
–Надо же, и эта твоя первая работа! Ты эту трудовую книжку потом спрячь, никому не показывай. Только не выбрасывай, – пригодится, когда пойдёшь на пенсию.
–Я ей куртку тёплую для работы принесла, зима будет суровой,– заискивающе сказала бабушка.
–Они каждый раз так обещают, а она всегда тёплая! – нервно закричала мама.
Нам с бабушкой назначили на семь тридцать утра. Настроение у меня было просто отличным, у бабушки тоже. Я люблю осень! Я теперь буду сама зарабатывать деньги! Было пасмурно, холодно, ветрено, – бабушкин старый коричневый плащ развевался на ветру. И я думала о бабушке: как же хорошо, что она у нас есть!
И вот мы в зелёном бараке на Краснознаменской, бывшей пожарной части, – это недалеко, через дорогу. Бабушкина знакомая – Людмила Михайловна, очень грузная, пожилая женщина, с химией на жёлтых волосах.
–Значит, не работаете и не учитесь?– ласково спрашивает начальница. – Планёрочки у нас раз в неделю. Трудовая книжка у вас есть? Нет? Значит, на медкомиссию пойдёте. К гинекологу обязательно. Мы же не можем взять на работу беременную женщину!
–Ну, этого у нас точно нет,– глупо улыбаясь, ответила бабушка.
–А сколько вам лет? Семнадцать? Нет, принять на работу несовершеннолетнюю мы права не имеем.
А во дворе ЖРЭПа весело шумела планёрка.
Мы вернулись, мама ещё не ушла. Она страшно обрадовалась, что меня не приняли, что после не мешало издеваться надо мной: «Тебя даже в дворники не взяли!»
–Как же так, я же с четырнадцати лет работаю! – всё же возмутилась мама.
–А я– с шестнадцати,– удивилась бабушка.
Отчим сегодня взял отгул,– к нам должен был прийти сварщик Дима уже из нашего домоуправления, сварить чугунную трубу. Во дворе стояла установка из белого и голубого баллона, с нашего третьего этажа свисал провод.
А я всё ещё заморачивалась со сбором подписей. У меня был целых один автограф,– Вики,– только без паспортных данных. И я подумала: ведь Света и Проповедница прописаны по нашему округу, может быть, они мне помогут? Только я же в прошлый раз от неё убежала! Как мне её теперь о чём-то просить?
И я пришла к Свете. Сегодня она – в голубых джинсах.
–Ты что, страховой агент? – добродушно удивилась она, увидев мои бумаги.
–Знаешь, Свет,– начала я,– скоро выборы в областную Думу. Сейчас это у меня единственная возможность заработать. Понимаешь, мне абсолютно всё равно, кто там будет.
–И мне тоже – всё равно,– нетерпеливо и жёстко ответила Светлана.
–Не могла бы ты поставить подпись? Не бойся, никто посторонний этого не увидит…– несла я околесицу.
–Да я и не боюсь, просто нам, этого, наверное, нельзя делать по религиозному поводу? Надо узнать у Раисы. Ты ведь придёшь завтра?
