Нужно быть бесстрашным, чтобы любить, и сильным, чтобы выдержать нестерпимую боль от возможной потери любимого. Я на подобное никогда не осмелюсь, потому что не понаслышке знаю, что значит потерять любимых. И мне никогда не оправиться, ведь они все мертвы.
Я провела у стены под деревом ещё некоторое время, а затем отправилась к себе.
***
Следующим утром Совет Пяти объявил общий сбор.
Эльфы откладывали свои дела и по канатным дорогам стекались к специальной площади, которая находилась на одном из выступов горы, прямо под балконом входа в замок. Она была огромной и с лёгкостью умещала на себе всех жителей Ущелья Надежды. Но некоторые эльфы предпочитали оставаться на канатных дорогах. Вот и я по привычке забралась на канатную дорогу повыше, чтобы наблюдать за происходящим с высоты, и свесила ноги вниз.
На площадке перед входом в замок находились все члены Совета Пяти, отец Изриина, двое будущих эльво и человек, возлюбленный Ниирании. Последнего держали в клетке из воздуха, прутья которой, как зеркало, отражали лучики яркого солнца. Человек старался делать вид, что не боится происходящего и грядущего, но я заметила, как побелели костяшки его пальцев, которыми он сжимал клык дракона на своей шее. Я опустила взгляд на толпу и нашла среди них Нииранию: эльфийка по-прежнему выглядела бледной тенью себя прежней и, не отрывая глаз, смотрела на своего любимого. Её бескровные губы дрожали.
Слово, как всегда, держала Дилиания:
— Совет Пяти приветствует вас, жители Ущелья Надежды! Сегодня мы с вами собрались здесь по двум причинам. Во-первых, позвольте выразить скорбь по тем, кого мы потеряли в недавней схватке с магами крови.
Дилиания повернулась боком и выставила руку, рядом тут же оказалась маленькая эльфийка с корзинкой в руке и, отставив её на пол, повязала на запястье женщины тонкую полоску ткани голубого оттенка — знак скорби и веры в перерождение. Внизу тоже появились девочки и мальчики с корзинками, они ходили от эльфа к эльфу, вручая им голубые ленточки. Я вытащила свою из кармана поясной сумки и сжала в пальцах.
— Мы верим, что их смерть не была напрасна, — продолжала Дилиания. — И будем чтить их память, пока сами живы.
По толпе прошёлся шёпот, словно опавшие листья по земле, подхваченные порывом ветра:
— Пока сами живы.
Спустя мгновение после этого Дилиания вновь заговорила:
— Спешу сообщить, что двое эльво из отряда Изриина идут на поправку — их жизням ничего не угрожает. Что касается самого Изриина, то он по-прежнему без сознания, но мы верим в него и его силу. И прошу вас, не беспокойтесь о нашей безопасности — ни один маг крови не сможет сюда войти, если мы сами ему не позволим. И пока у нас нет такой необходимости.
Пока? То есть необходимость пустить в Ущелье мага крови может возникнуть? Это что же должно случиться?!
— А как же человек? — прокричал кто-то. — Мы все его видим!
Дилиания бросила взгляд в сторону клетки и ответила:
— Он не сам сюда пробрался — мы его впустили. Точнее один из нас. И это вторая причина нашего собрания. — Дилиания дождалась, когда смолкнет волнение внизу, и продолжила: — Людям запрещён вход в нашу обитель, нам всем это хорошо известно. Мы оберегаем наш дом всеми силами, ведь он — это последнее, что у нас осталось. Этот человек, его знания об Ущелье Надежды опасны для нас всех, какие благородные цели не преследовал бы тот, кто его сюда привёл. Мы не в силах оставить всё, как есть. Не можем просто попросить его уйти и каждую минуту после бояться, что наша доброта сыграет с нами плохую шутку. Мы не в праве быть беспечными в мире, в котором нам приходиться бороться за своё существование…
