Ограбление Медичи - страница 17

– Я беру тебя, – сказала она голосом, по которому было ясно, что ей очень хочется это сделать. Где-то на скамье недалеко от входа женщина с волосами и глазами того же цвета, что и у невесты, издала неодобрительный возглас. Юная Лючия не обратила на это никакого внимания, наблюдая за тем, как жених надевает ей на палец золотое кольцо с таким видом, словно дарит ключи от Эдемского сада.

– А теперь ты, дочь моя? – спросил священник.

Лючия достала свое золотое кольцо.

– Я отдаю себя тебе в жены, – сказала она, надевая кольцо на палец жениха.

– Я беру тебя, – ответил он.

– Тогда властью, данной мне Господом нашим, – провозгласил священник, – я объявляю вас… мужем и женой. Вы можете… ну!

Только когда Лючия жадно прильнула к лицу своего новоиспеченного мужа, священник понял, что постоянно витало в воздухе на протяжении всей церемонии. Он отступил назад, потрясенный тем, что остальные присутствующие разразились шумными возгласами и возмущенной руганью, а Лючия тем временем пыталась отыскать языком гланды своего мужа.

Вокруг царила суматоха, и когда молодожены, раскрасневшиеся и сияющие, наконец, разжали объятия, тут же почти одновременно стали очевидны две вещи. Во-первых, все заметили отсутствие добродушного священника, а во‐вторых, куда-то исчезла драгоценная золотая чаша, стоявшая на помосте. Стремительное превращение гостей в разъяренную толпу было заслугой жителей города, которыми верховодила грозная Лючия. От ярости ее лицо сделалось пунцовым, не оставив и следа от нежного румянца. Она была вне себя, ведь какой-то воришка посмел испортить день ее свадьбы, и, не теряя времени даром, скомандовала гостям разделиться на группы, чтобы прочесать дальние уголки деревни. Не желая пропустить интересное, Роза, заметив, что Лючия, жених и несколько фермеров с обветренными лицами, отправились на поиски, тоже присоединилась к поисковой группе.

– Это была прекрасная церемония, – заметила она. – До… ну, вы понимаете. До мельчайших деталей, самая замечательная свадьба, на которой я присутствовала. А какие кольца!

– Разве они не чудесны? – воскликнула Лючия, и ее воинственность дала трещину. – Кстати, папа заплатил за них два флорина.

– Спасибо, что пришли, – сказал жених с ноткой замешательства. – Синьорина…

– Ну что ты, кузен! – воскликнула Роза. – Понимаю, что день сегодня щедр на события, но человек всегда должен помнить о семье! – Она наклонилась к Лючии. – Вот почему хорошо, что у него теперь есть ты, чтобы за всем присмотреть.

На лице Лючии промелькнула искра симпатии.

– Федериго забыл бы, в какую сторону идет, если бы не пальцы на ногах, указывающие направление.

– Он всегда таким был. Боюсь, это семейная черта – наша тетя была такой же.

– Конечно, я помню, – сказал Федериго, отчаянно пытаясь сменить тему. – Каждое лето мы носились по саду тети Эмилии?

– Ее маки! – воскликнула Роза, распаляясь все больше. – Я никогда не встречала женщины, которая бы так гордилась…

Один из фермеров, мужчина средних лет с темными от въевшейся грязи ногтями и усами с проседью, хлопнул юношу по плечу.

– Разве в день свадьбы у тебя нет дел поважнее, чем болтать с женщиной, на которой ты не женат?

– Но я… – заикаясь, пролепетал Федериго.

– Не беспокойтесь обо мне, синьор, – прощебетала Роза. – Я здесь только для того, чтобы выследить этого ужасного вора, прежде чем он сможет напасть снова.

– Хм, – проворчал фермер, буравя ее затуманенным взглядом.