У
брата тоже был сносный костюм. Но и он, и я надевали хорошую одежду не больше
четырех раз в году.
***
Узкие
извилистые улочки старого города Беллум были заполнены обильным выпавшим снегом
и суетливыми, сбившимися в толпу, людьми. Неспокойные времена и междоусобицы –
не редкость для страны Фиалам, и случаются они, наверное, каждый кватрион, то
есть раз в сто сорок четыре года. Или даже больше. О том знали лучше всех
летописцы, а простолюдины, купцы и даже дворяне предпочитали оставаться в
неведении. Им вполне хватало забот и без лишних знаний. Ведь хватало и
множества иных проблем.
Самой
крупной напастью на начало девятого кватриона были четверо жестоких богов,
обещающие охранять мир Акеман от бед и зла. Звали их Миритами, и взамен они забирали
человеческие жертвы. Раз в год жители каждого герцогства – плачущие,
торжественные, подавленные – приносили в жертву молодых и здоровых людей.
Возраст и пол не играли роли, но Мириты желали жертв от четырнадцати лет.
Каждый год четыре алтаря обагрялись темной кровью четверых несчастных.
Четвертый
год тринадцатого кватриона на своем закате стал роковым и жутким. Падший, он же
Лжец, он же Подменыш, пожелал приносить пятую жертву в столице – в его честь.
Это стало последней каплей для человеческого терпения.
Самыми
ярыми противниками жертвоприношений были западники. Они-то и ворвались в
столицу Беллум, размахивая тяжелыми мечами, сверкая глазами по-звериному,
готовые к любому исходу. Старый Эртон с сыновьями от мала до велика, среди
которых пристроились две храбрые дочери в кольчугах. Рассерженные вассалы со
своими детьми, внуками, братьями и сестрами. Их воины и многочисленные
сторонники из числа западников. Все они хотели дать Падшему и его жалким
служкам достойный отпор.
Навстречу
им вылетели кровожадные южане, всегда готовые к кровавой схватке, победе и
трофеям. Обе стороны остановились по разные стороны дворцовой площади, чтобы
после коротких переговоров ринуться в бой.
Анвары
всегда приветствовали жертвоприношения и не собирались прекращать служение
Мириту Соурену. Они чтили традиции, против которых выступали западники и
северяне. А восточники привычно хранили нейтралитет.
В
былые времена четырех герцогов называли листарами, но еще кватриона три назад
это слово утратило свое значение.
-
Что, Анвар, - старик Николас Эртон яростно сверкал глазами на ухмыляющегося
смуглого юнца, - вы уже готовы сложить голову на дворцовой площади?
-
Только вашу, - засмеялся молодой наглец, поигрывая острым кривым кинжалом.
И
в тот момент, когда ненавидевшие друг друга мужчины готовы были броситься в
смертельную битву, подавая пример остальным, на белые плиты площади ступил
черноволосый человек. Одетый в простую одежду и безоружный, он не вызывал
страха, но всем своим видом невольно внушал уважения. У простолюдинов не бывает
такого пронзительного и тяжелого алого взгляда, утонченности и харизмы.
-
Здравствуйте, мои дорогие листары, - старомодно поприветствовал буянов мужчина
низким бархатным голосом. – Вы меня прежде не встречали в этих землях. Король
получал письма от меня и диктовал мою волю. Но мне пришлось явиться к вам из
самой Мертвой Пустыни.
-
Злодей! – ахнул кто-то за спиной Эртона.
-
По определению, - беззаботно усмехнулся Падший, и его смуглое, порочно-красивое
лицо тут же стало жестким. – Ваши предки при жизни были олухами, а Мириты,
давшие им магическую силу, вдвойне!
