Расслабляться было рано. Эти молокососы хоть умом и не блистали, но кто-то из них вполне мог управиться с чарами призыва, поэтому мне нужно было спрятаться. И лучше, чем комната Ванессы, я ничего не придумала. Юркнула под кровать, по ножке забралась к днищу и втиснулась в узкое отверстие — тайник Винни, где она хранила письма от кавалеров, всякие романтические мелочи и девичьи секретики. Здесь было так узко, что не развернуться, но зато и не выскочишь так просто по первому велению.
Вскоре голоса преследователей поднялись на второй этаж.
— Она должна быть где-то здесь! — рычал Эдвард все себя от ярости.
Захлопали двери. Он врывался в каждую из комнат и действительно пытался найти меня чарами призыва, громко ругаясь после каждого провала. Я вжалась еще глубже, лапами изо всех сил уперлась и стала ждать.
Наконец, преследователи зашли в комнату Ванессы, и тут же во все стороны раскатились волны призыва. Неумелые, грубые, небрежные. Но я все равно ощутила жгучую потребность выбраться из укрытия. Глаза зажмурила, кончик хвоста больно закусила и попыталась сконцентрироваться на себе, своем внутреннем мире.
Я ведьма… Сильная, гордая… Не пристало мне выпрыгивать по первому зову какого-то молокососа…
Потом мысли перекочевали на то, что я сделаю с этим самым молокососом, когда верну свой истинный облик. Надо бы хворостину подлиннее взять, да и отходить его хорошенько по хребту, чтобы знал свое место. Но это как-то не красиво, не по-ведьмовски. Поэтому просто нашлю сглаз. Покроется он у меня бородавками размером с кулак, и целый год из дома никуда не высунется!
К счастью, Эдвард не отличался терпением, и пока я себе развлекала кровожадными мыслями, чары призыва исчезли.
— Нет ее здесь, — раздался разочарованный голос одного из парней, — может, на улицу выскочила?
— Скорее всего, — согласился Эдвард, хотя прекрасно знал, что благодаря Честеру я не могла переступить порог дома, — где-нибудь в парке носится. Плевать.
Позер. Какой все-таки позер этот сын Кьярри! Отцу надо было больше внимания уделять его воспитанию, а то преступников ловит, а дома порядок навести не может. Тоже мне королевский дознаватель.
— Я так хотела ее погладить, — опять заныла противная девка, вызывая стойкое желание сглазить и ее тоже.
— Как-нибудь в другой раз.
— Я хочу сейчас, — она топнула ногой.
— Ну видишь, нет ее, — Эдвард пытался говорить миролюбиво, но я слышала, что он злился. Конечно же, не на эту смазливую куклу, а на меня за то, что я посмела испортить ему вечер, — отец на следующей неделе опять сваливает. Обещаю, я специально заранее поймаю этот плешивый комок меха.
— Тогда… — протянула она, — в следующий раз… ты мне ее подаришь!
— Что? — опешил он. — Нет!
— Ну пожалуйста, — начала канючить Лира, — тебе же она все равно не нравится. А я посажу ее в большую клетку, буду кормить вкусняшками.
— Нет…
— Я обижусь, — манипуляторша не сдавалась, — и не буду с тобой общаться. Никогда!
Эдварду, видать, очень хотелось с ней общаться, потому что он сменил возмущенный тон на откровенно заискивающий:
— Понимаешь, сестрёнка младшая без нее никак. Если я отдам кому-нибудь морана, она очень сильно расстроится. Будет плакать.
Надо же, какой заботливый старший брат. О сестренке думает. Охотно верю…
— Так что если ты обидишься, я пойму. Но извини, не могу так поступить с малышкой Лилу, — скорбно закончил свою покаянную речь.
