Что же касается рецепта выделки, то решил взять на вооружение старинную технологию квашения, – классический способ выделки шкур с использованием ржаной муки с добавлением соли, дрожжей и соды, обеспечивающий, как было сказано, высокое качество выделки и большую прочность кожи. Правда, рекомеендатели предупреждали, что технология эта весьма трудоемка, к тому же еще и вонючая. Но, подумал я, – это перетерпим, было бы надежно.
Наступила весна, потом пришло лето с многочисленными заботами полевого сезона, – было уже не до соболя. Догадывался, конечно, что жена ищет хорошего мастера, который мог бы исполнить её мечту. Дело было не таким простым, как может показаться сегодня. Мало того, что хотелось найти настоящего мастера-скорняка, проблема состояла еще и в том, что соболь- то добыт незаконно, – можно было и на неприятности налететь.
В начале осени жена как-то сказала мне, что мастер-скорняк, взявшийся за дело, не верит, что шкурка выделана мною – не специалистом, еще и в домашних условиях. Не скрою, мне это было приятно. Тогда же встал вопрос, не смогу ли я сам, или мои друзья выточить из стекла кабошончики, имитирующие глазки соболя.
Такие возможности у меня были, и через неделю я вручил жене пару кабошончиков размером с соболий глаз из черного ереванского обсидиана. Хорошо отполированные, они блестели, отражая свет изнутри яркими звездочками.
А через месяц, вернувшись домой, я застал жену перед зеркалом, примеряющей шапочку. Она была потрясающе великолепной. Вот ведь говорят, что в каждом деле есть свои мастера. Так вот, это было произведение большого мастера. Трудно сказать, кем был этот мастер-скорняк, – мужчиной или женщиной. Мне казалось, что такой шедевр может создать только человек с тонким пониманием женской психологии. Все было сделано в высшей степени изящно, и все – к месту. Волнистое поле блестящих черных завитков каракулевой смушки, окружено пышным густым мехом соболя. Не видно было ни серого брюшка, ни желто-оранжевого горлового пятна, ни задних лапок, – все это было либо вырезано мастером, либо упрятано во внутреннем слое. Лишь искрящиеся сединой черная спинка, бока и великолепный пушистый хвост, – все в черных тонах. Композицию завершала лежавшая на вытянутых передних лапках головка соболя. Особый шарм изделию придавали немногочисленные тонкие детали переднего плана, – изящные круглые ушки, черная пуговка носа, лапки с крохотными коготками, ярко блестевшие отраженным светом бусинки глаз.
Читатели старшего поколения, должно быть, помнят полузабытое слово «горжетка». Так вот шапочка будила воспоминания об этих самых горжетках, столь модных в начале послевоенных 50-х годов. Горжетки были разными, – и тканевыми, и вязаными, но я имею в виду наиболее ценные – меховые горжетки, – небрежно переброшенные в виде шарфа через плечо или шею лисьи, рысьи, песцовые, а то и собольи шкурки. Тоже с хвостами, мордочками и лапками с коготками.
Носить такую прелесть было уделом избранных. Не скажу богатых (Вы, должно быть, знаете, что богатых людей, как и секса в стране советской «не было»). Современное поколение молодежи, наверное, уже и не знает, о чём здесь речь.
Эта фраза, ставшая крылатой, появилась в 1986 году. Её источником послужило высказывание одной из советских участниц телемоста Ленинград – Бостон («Женщины говорят с женщинами»), вышедшего в эфир 17 июля 1986 года.
