Хурлокель прервался, чтобы стереть дождевую воду с глаз.
– И Дуджек решил ударить в самое сердце, верно?
– Так точно, сэр.
– Продолжай, Хурлокель.
– Мы прибыли месяц тому, и Первый Кулак собрал отряды из ветеранов вместе с Золотым морантом. Они должны были ударить по проклятому храму. Ну, они ожидали, по меньшей мере, Высшую жрицу или что-то вроде того и были готовы к этому. Чего никто не ждал, так это лично Серой Богини.
Глаза Парана расширились:
– Кто-то выбрался?
– Почти все они, сэр, не считая Золотого моранта. Но… они все больны, сэр. Чума добралась до них всех, и они до сих пор живы лишь благодаря целителям… только целители уже проигрывают бой. Такие дела. Мы застряли, и ни у кого не хватает пороху принять командование и что-то решить. – Хурлокель замешкался, затем прибавил: – Разве только вы сами здесь за этим, капитан. Очень надеюсь на это.
Паран отвернулся:
– Официально я мёртв, солдат. Дуджек вышвырнул нас из армии, меня и немногих других…
– «Мостожогов».
– Да.
– Что ж, сэр, если кто и заслужил отдохнуть на солнышке…
Паран поморщился:
– Да уж, я уверен, что солнце где-то там есть. Так или иначе, вряд ли я могу командовать. Я всего лишь капитан…
– С абсолютным старшинством, сэр. Дуджек взял офицеров с собой – они же были ветеранами. Так что у нас здесь в лагере около десяти тысяч солдат, а за старшего – капитан Речушка, она же «Фаларская Принцесса», представьте себе.
– Рыжеволосая?
– Как огонь, да, хорошенькая…
– С разбитой челюстью. Мы встречались.
– Разбитой челюстью?
– Это была неприятная встреча. – Паран некоторое время колебался, затем выругался и кивнул. – Ладно, я сохраню чин капитана… со старшинством. Но мне нужно новое имя…
– Капитан Добряк, сэр.
– Добряк?
– Старые солдаты пугают им новобранцев, как бабушки пугают детишек чудищами. Никто здесь его в лицо не знает. По крайней мере, из тех, кто не болен и в своём уме.
– Ладно, куда был приписан Добряк?
– К Четырнадцатой, сэр. Армия адъюнкта на западе Рараку. С какой стороны вы пришли?
– С запада.
– Отлично, сэр. Тогда считаем, что я вас узнал. Никто ничего обо мне не знает, кроме того, что Первый Кулак гонял меня с посланиями.
– И почему тогда я позволил двум солдатам арестовать меня, если я пришёл взять на себя командование?
– А вы позволили? Что ж, видимо, хотели проверить, как здесь идут дела.
– Ладно. Ещё вопрос, Хурлокель. Почему ты до сих пор не с Каладаном Брудом в Генабакисе?
– Сэр, союз распался вскоре после того, как тисте анди заняли Чёрный Коралл. Рхиви вернулись на равнины, баргасты в горы. Багровая Гвардия, что была на севере, просто исчезла – никто не знает, куда они ушли. Когда Однорукий отплывал, казалось, мы движемся к чему-то интересному.
– Сожалеешь?
– На каждом ударе сердца, сэр. – Хурлокель нахмурился: – Говорите, челюсть разбита у капитана Речушки?
– Я её ударил. И ещё какого-то солдата по имени Футгар. Они связаны в капитанской палатке. Могли уже прийти в себя.
Всадник ухмыльнулся, и это была ухмылка не из приятных.
– Капитан, вы вырубили «Фаларскую Принцессу». Это шикарно. Это прямо то, что люди слышали о Добряке. Прекрасно.
Паран вздрогнул и потёр лицо. Боги всемогущие, да что ж это у меня со знатью?
Она неторопливо вышла из потаённого храма, чтобы увидеть, как по дороге внизу тянется разрозненная толпа оборванных людей. Спускаясь по пыльному каменистому склону, она уже была в пятнадцати шагах, когда её наконец-то заметили. Странной же была эта встреча – взгляд выживших глаза в глаза, узнавание и недоверие. Принятие, некое чувство общности и глубже – невыразимая тоска. Вслух сказали лишь несколько слов.
