Окно Иуды - страница 24

– Арр… – проговорил Г. М., открыв один глаз.

Я молчал, стараясь определить его настроение.

– Надеюсь, вы не собираетесь оставлять дверь открытой на весь день? – Его ворчливый голос оказался не таким уж злобным. – Хотите, чтобы я от пневмонии помер?

– Раньше вам удавалось находить верное решение таких задачек, когда, казалось бы, очевидные факты подсказывали совсем иное, – заметил я. – А как насчет этого случая?

Г. М. положил ребрышко на тарелку и широко раскрыл глаза; на застывшем лице отразилось удивление.

– Так-так, – произнес он, – значит, вы считаете, им удалось намылить шею старику, а?

– Не совсем. Г. М., скажите, этот парень виновен?

– Нет.

– И вы можете это доказать?

– Буду стараться изо всех сил. Все зависит от того, как они воспримут мои доказательства.

Не оставалось сомнений, что старик был обеспокоен и почти этого не скрывал.

– Кто поручился за вас по делу?

Он мрачно потер рукой свою большую лысую голову.

– Вы имеете в виду солиситора? Никаких солиситоров у меня нет[16]. Видите ли, я единственный, кто ему поверил. Я всегда питал слабость к побитым собакам, – прибавил он, будто оправдываясь. Затем немного помолчал и продолжил: – Если вы ждете драматического появления скрытого свидетеля, который ворвется в зал суда в последние минуты, чтобы устроить переполох, советую выбросить это из головы. В присутствии благочинного Рэнкина устроить переполох не легче, чем на шахматной доске. И я хочу, чтобы все происходило именно так: один ход за другим, как в шахматной партии. Или, может быть, как на охоте. Помните песенку про Джона Пила: «Сначала найти, потом отследить, потом поутру уничтожить…»?[17]

– Что ж, желаю удачи.

– Вы могли бы помочь, – пробурчал Г. М., наконец добравшись до сути дела.

– Помочь?..

– Да помолчите вы, черт возьми! – перебил меня Г. М. – Я не собираюсь с вами хитрить или подставлять под арест. Я лишь прошу передать сообщение, которое нисколько вас не скомпрометирует, одному из моих свидетелей. Сам я не могу, а телефону больше не доверяю, после того что узнал из этого дела.

– Какому свидетелю?

– Мэри Хьюм… Принесли ваш суп, так что ешьте и молчите.

Суп оказался превосходным. Г. М. немного расслабился и ворчал по разным поводам, что служило признаком (относительно) недурного настроения. В темном от сажи камине весело плясал огонь. После еды Г. М. расположился в кресле с толстой сигарой, положив ноги на каминную решетку, и с хмурым видом вернулся к нашей теме.

– Я не собираюсь ни с кем обсуждать это дело, – сказал он, – однако если у вас есть вопросы лично ко мне, а не к адвокату на процессе…

– Есть, – откликнулась Эвелин. – Зачем вам понадобилось доводить дело до суда? Разве вы не могли все рассказать полиции?..

– Нет, – ответил Г. М., – этот вопрос задавать запрещается.

Он глубоко затянулся, глядя в огонь. Я сделал вторую попытку:

– В таком случае можете ли вы объяснить, поскольку Ансвелл невиновен, как настоящий убийца умудрился войти и выйти из комнаты?

– Гори все огнем, ну разумеется могу! Иначе как бы я, по-вашему, защищал его в суде? – возмущенно откликнулся Г. М. – Только последний тупица стал бы соваться в это дело без альтернативной версии событий. Если подумать, все вышло довольно забавно. Решение этой загадки подсказала мне Мэри Хьюм. Славная девушка. Я сидел и размышлял и ничего не мог придумать, а потом она упомянула об одной штуковине, которая ужасно раздражала Джима Ансвелла в тюрьме. Я имею в виду окно Иуды. И тогда меня осенило.