– Ин, вы что, чокнулись? Какие курсы? У меня на завтра пять срочняков лежат, приостановок писать немеряно, я же в отпуск через две недели, все подбираю, чтоб не оставлять, и так народу мало, работать некому… – Катя была в ужасе от услышанного.
– Катюш, Катюш, – начала уговаривать Инна. – Ты не паникуй, руководитель в курсе, все твои дела передадут Любе Бондаренко, она только из отпуска, завалиться еще не успела.
– Да ну, бред какой-то! – возмущенно воскликнула Катя. – Инна! Нет!
– Катя, да, – твердо произнесла Сорокина. – Утром я за тобой заеду, привезу тебе все документы, командировочные и все такое, и увезу тебя на вокзал.
– А обратно-то когда? – обреченно спросила Катя.
– Катя, все ходы записаны, не боись, – засмеялась Инна. – Ты приедешь в обед через субботу, поняла? А в воскресенье спокойно полетишь в свой Крым. У тебя же билет на воскресенье?
– Ну да… – смирилась Катя. – И что мне, два чемодана, что ли, собирать? Один – туда, один – туда, – и она показала рукой, словно Инна могла видеть ее выразительную жестикуляцию.
– Ой, да что там тебе в тот Барнаул-то брать особо! – приступила к практической составляющей Инна. – Шампуни всякие там купишь, ты ж не на Луну едешь. Пару лифчиков кинь да пару маечек…
– Ага, пару маечек! – возмутилась Катя. – Я тебе не на дачу еду, Инночкина! Там люди будут!
– Паспорт не забудь! – напомнила Инна. – Я заеду в полдевятого, будь готова, хорошо?
– Хорошо… – вздохнула Катя. – Пока…
У нее почему-то вдруг поднялось настроение: неожиданная поездка в Барнаул на курсы повышения квалификации воспринялась как немного сумбурное и бестолковое, но все-таки приключение. И Катя, будучи, в общем-то оптимисткой, подумала: «А, будь что будет! Зато не работать эти две недели! Коллеги из разных городов, интересные преподаватели! Лето, другой город, новые люди – чем не путешествие? А потом сразу на море… Здорово, что Инка меня на эти курсы подпихнула!»
И Катя, присев на креслице у журнального столика на лоджии, стала быстро прикидывать в блокноте, что взять с собой в командировку, а что – на море.
Составив список, взялась за дело, и через полтора часа в спальне стоял почти собранный в поездку на море чемодан и небольшая дорожная сумка, как мысленно посмеялась сама Катя, «на Барнаул». Легкие свободные джинсики, майка, комплект белья и удобные кожаные сандалии в дорогу тоже были готовы – надевай и прыгай с сумкой к Инке в машину. Документы и немного денег – пришлось взять из отпускных, сокрушалась Катя, но ничего, там скоро зарплата будет, – лежали в сумочке.
Выдохнув, Катя покурила и немного успокоилась, подумав: «И про разговор с Корольковым буду меньше вспоминать… А там будь что будет, надеюсь, он сообразит, что надо меня найти… Уверена – он помнит, что именно написал тогда по-латыни!»
Вернулась Агата, и они начали бурно обсуждать неожиданную новость про Катину командировку и обговаривать, как она будет хозяйничать, пока мать в отъезде.
– Нет, доча! – застрожилась Катя. – Вернешься в Москву, когда я приеду из Крыма! Я не хочу отдавать кошек Регине Иванне, она их голодом заморит! И вообще, знаешь, как противно возвращаться в дом, где тебя никто не ждет!
Катя и вправду жутко не любила одиночество, и то, что дочь сейчас живет и учится в Москве, было для нее очень болезненным. Однако имелась одна причина, по которой она сама, можно сказать, собственноручно отправила Агату на учебу так далеко, и ни одна живая душа, даже самые близкие Катины подруги, не знали этой причины. Тем не менее Екатерина Николаевна Мороз была в некоторых вопросах кремень: сказала, что будет так, значит, будет. Вследствие проявленной Катей беспрецедентной даже для нее самой твердости Агата в одиннадцатом классе оказалась перед дилеммой: или она едет учиться в Москву, или учится в Новосибирске, но не в медицинском.
