Сразу стало легче, и на радостях он перезвонил Румянцеву, с которым еще долго обсуждали вновь открывшиеся обстоятельства (как называл это их общий друг юрист Чернов) по Пятакову, яйцам и бормашине.
Выйдя на трап в аэропорту Симферополя, Катя почувствовала, как тепло обнимает ее всю, с ног до головы: теплым были воздух, небо, ступеньки трапа, прощальные улыбки стюардесс, провожающих пассажиров у выхода, виднеющееся невдалеке здание терминала, автобусы с призывно открытыми дверями… Да и сама Катя моментально почувствовала себя теплой и расслабленной: «Наконец-то! – подумала она. – Наконец я в отпуске! Какое же это счастье: каких-то два-три часа, и я увижу море! Окунусь в него, проплыву немного…»
По совету соседки Ирины Катя решила остановиться в Алуште: ей показалось интересным, что в этом городке, как утверждала Ира, нет ни одного светофора. Ира же снабдила Катю адресом гостевого дома, в котором отдыхала прошлым летом сама, и телефоном хозяев.
Хозяин, невысокий смуглый мужик постарше Кати, судя по всему, этнический грек, уже ждал ее на выходе из аэропорта с табличкой в руках. На табличке значилось: «Катя Мороз», и ей стало вдруг очень приятно. «Надо же, – подумала она. – Катя… А ведь через две недели мне исполняется сорок пять. Даже не верится!»
Усевшись на заднее сидение хозяйской «Киа Рио», Катя включила телефон. Моментально высыпалось штук пятнадцать сообщений в Вотсапе, и самое интересное, чему Катя не уставала удивляться, уезжая в отпуск, – большая часть из них была от людей, с которыми не виделась много лет и даже не поддерживала никакой связи. Тем не менее, они, словно сговорившись, вспомнили о ней именно в тот момент, когда она на высоте десять тысяч метров перемещалась к вожделенному морю и отдыху. Причем вопросы у всех были не терпящими отлагательств: «Нужно еще вчера, Катенька!». И смайлик с молитвенно сложенными руками.
«Да пошли вы все!» – подумала Катя и набрала Агату:
– Доча! Привет!
– Привет, мам! – сонно ответила та.
– Ты, что ли, до сих пор дрыхнешь? – поразилась Катя.
– Н-да-а-а… Только не до сих пор, а снова легла. А что такое? – с претензией в голосе поинтересовалась Агата. – Я кому-то мешаю?
– Я долетела, дочь, – проинформировала ее Катя и хотела было уже отключиться, как вдруг та вскинулась:
– Ой, мам, – она зевнула так сладко, что Катя невольно зевнула в ответ. – Тебе какой-то мужик звонил. Буквально вот.
– Что за мужик? – удивилась Катя.
– Да ничего такой, голос вроде интеллигентный…
«Кузин! – пронеслось в голове у Кати. – Точно, Кузин! Выпросил у Аллы Игоревны мой домашний телефон и теперь будет названивать! Потому что, кроме как в моем личном деле в Институте повышения квалификации, домашнего номера нигде нет… Все давно звонят и пишут на сотовый. Елки-палки…»
– А спросил как? – поинтересовалась Катя.
– Екатерину Николаевну спросил. Вежливо так… – снова зевнула дочь.
– А ты что? – последовал закономерный для женского диалога вопрос.
– Ну, а что я? Я сказала, мол, мама после пятнадцатого числа будет. В отпуске потому что.
– Ладно, доча, – резюмировала Катя. – Пока. Я как до моря доберусь, фотку пришлю.
– Оке-е-е-ей… – протянула в ответ Агата и отключилась.
А потом на Катю нахлынул отпуск: едва она убрала в сумку телефон, хозяин, которого звали Славик, затеял с ней беседу: откуда приехала, почему к ним, нравится ли в Крыму… Два часа до Алушты пролетели незаметно, потому как Славик оказался мужиком доброжелательным и словоохотливым, да и Катя, намолчавшись в самолете, с удовольствием разговор поддержала.
