– Потом избушку на клюшку сразу! Поняла, Света? И ко мне.
– Да, поняла, все поняла, Саш!
– Так… С тобой… С тобой… – обернулся он к раненому, вытащил из шкафа чистый халат и накинул его на плечи парню. – Пошли, только старайся не топать, не дай бог, кто проснется – нам хана.
Придерживая пошатывающегося раненого, Саша осторожно повел его через отделение в процедурный кабинет. Окно процедурного выходило на противоположную от главного входа сторону, в глухой больничный дворик, поэтому можно было почти не опасаться, что если вдруг кто-то и подойдет к зданию, то увидит, что в одном из окон горит свет.
Саша закрыл дверь, щелкнул выключателем. Снял с парня халат и бросил его на пол у двери. Потом усадил его на кушетку и снял сначала правый рукав его куртки, потом, очень осторожно – левый. В кармане было что-то тяжелое – оружие, догадался Саша.
– Так, давай я посмотрю. Тихо, тихо, не бойся, я пока ничего не трогаю.
Саша быстро и тщательно вымыл руки, надел перчатки:
– Ну все, сидим тихо!
Направив лампу на руку раненого, он взял пинцет и кривые хирургические ножницы. Парень испуганно посмотрел на Сашу. Тот, заметив его взгляд, успокоил:
– Не бойся, я рукав от футболки сначала отрежу и уберу. Сиди спокойно, я скажу тебе, когда начну смотреть.
Тот судорожно вздохнул и сказал:
– Сестренка там убралась? Вдруг найдут?
– Сейчас она придет. Дверь закроет и придет.
Саша осторожно отогнул пинцетом ткань рукава от краев раны и стал ножницами обрезать рукав. Отрезав, выбросил его на пол. Отложив инструменты в металлическую кювезу, стал ощупывать раненую руку. Парень тихонько застонал.
– Где больно? Здесь?
– Да.
– А вот здесь если надавлю?
– Здесь меньше.
– Все понятно. Сидим.
Корольков подошел к стеклянному шкафу и стал доставать инструменты и все, что было необходимо для извлечения пули и обработки раны. «Так, – на ходу размышлял он. – Антибиотик я ему дам, спишу на бабку из третьей палаты, все равно она ни хрена не помнит… Противостолбнячную сыворотку тоже смогу списать, если что, в следующее дежурство или скажу, что разбил во время перевязок. А вот с лидокаином задница. Все под запись, и даже новокаина нет».
– Братан! – позвал бандит.
– Чего?
– Ты ж мусоров не вызывай, христом-богом! Я тебе денег дам. А, братан?
Парень, видно, решил, что Саша раздумывает, звонить ли в милицию.
– Да не надо мне твоих денег. Никого я вызывать не собираюсь, – улыбнулся Корольков. – Я стою, думаю, чем тебе обезболивать буду.
– А-а-а… – с облегчением выдохнул ночной посетитель.
В процедурный вошла Света и тихонько закрыла за собой дверь:
– Ну все, Саш, убрала, – доложила она.
– Не осталось ничего?
– Нет, я прямо два ведра воды вылила на ступеньки и потом внизу все протерла. Все чисто.
Парень на кушетке встрепенулся:
– Спасибо тебе, сестренка!
– Да мне-то за что? – удивилась Света. – Его вон благодари!
Саша прервал их светскую беседу:
– Света, руки мой!
– Да-да, – торопливо ответила та. – Сейчас, Саш.
– Дверь-то входную закрыла?
– Конечно, ты же сказал!
– Молоток! Все, поехали, – скомандовал Корольков.
Он достал с нижней полки шкафа пузырек со спиртом, вылил его в стакан – получилось около половины, добавил туда еще на четверть воды из-под крана и протянул парню:
– На, пей.
– Что это? – спросил тот.
– Анестезия твоя, куда деваться, – вздохнул Саша. – Лекарствиев нет…
Раненый, выдохнув в сторону, послушно поднес к губам стакан со спиртом, сделал пару глотков, и глаза у него полезли на лоб: спирт, хоть и разведенный, обжигал горло.
