Октябрический режим. Том 1 - страница 63

Свой проект внесли и трудовики (заявление 104-х членов Думы). Они предлагали то же принудительное отчуждение земель в общенародный фонд, но в том случае, если количество земли превышало трудовую норму.

Надельные земли сохранялись за нынешними владельцами. При нехватке земли в данной местности производилось переселение за счет государства.

Получившие землю должны были платить на нее налог.

Аграрная реформа подлежала обсуждению всем населением на местах при помощи землеустроительных комитетов, избранных посредством всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Трудовики хотели, чтобы на местах появились «тысячи Дум», свободно обсуждающих интересующие вопросы и, вероятно, подготавливающих новый бунт: «Мы хотим, действительно, привести русский народ в то движение, которое остановить невозможно».

И трудовая норма, и продовольственная норма обрекали земледельцев на полунищее существование. Н.Львов, покинувший кадетскую партию из-за аграрного вопроса, охарактеризовал ее проект как «уравнение всех в общей нищете». В том же смысле высказался от. Трасун: «Неужели, господа, это желание улучшить крестьянский быт? По моему мнению, это не улучшить, это значит только закабалить крестьян, чтобы они остались навеки такими же темными мужиками, какими до сих пор были».

«Как все это просто, посмотрите! – говорил профессор Шарль Одар. – В Европе придумывают целый ряд мер, комбинаций, при которых право было бы достоянием не одной какой-либо стороны, а обеих. А у вас все трудности устраняются одним словом "отобрать", "конфисковать"… Очевидно, для того, чтобы привлечь крестьянина к какому-нибудь движению, наилучшее средство – обещать ему частицу земельки соседа. … беспорядки в деревнях при подобных перекраиваниях земли неизбежны и могут привести к еще худшим последствиям, размеры которых трудно и представить. Дрожь пробегает по телу при виде того, что затевается вашей Думой».

Кроме Н.Львова, среди кадетов было немало и других противников проекта 42-х. «Многие у нас не разделяют этой записки, – писал Н. А. Гредескул, – я принадлежу к числу их, потому что крестьянин – по своей натуре собственник».

Оба утопичных проекта вносились в страшной спешке. Кадеты даже не обсудили свою записку 42-х во фракции. Подписи под заявлением трудовиков, по-видимому, собирались второпях, поскольку в список подписавшихся вкрались неточности и искажения фамилий: Ширков вместо Ширшкова, Насаренчук вместо Назаренко, а М.Рыбаков вообще подписался дважды, под номерами 53 и 87.

Проект 42-х дал начало аграрным дебатам. Дума обсуждала аграрный вопрос на протяжении 11 заседаний, и это было всего лишь предварительное обсуждение будущей земельной реформы. Прения шли при полупустом зале. 1.VI в начале заседания кадет Сафонов признал: «Мы с своими прениями, мне кажется, уже хватили через край: мы говорим 10 дней по аграрному вопросу и предстоит еще выслушать около 117 ораторов».

В Думе было немало крестьян-хлебопашцев, но произносили речи о земельном вопросе все, кроме них. Крестьяне могли лишь сказать, что они нуждаются в наделении землей и что неправы те, кто выступает против этого наделения. Характерна речь крестьянина П. А. Попова из Тамбовской губ., выразившего надежду как на Г. Думу, так и на Государя. Оратор даже обернулся к висевшему за его спиной царскому портрету: «Он, милостивый, Царь-Батюшка, даст нам землицы. Мы просим хлеба, неужели он подаст нам камень. Я обращаюсь к Г. Думе и прошу еще раз войти с просьбой о земле к Государю Императору. Г. Дума должна исполнить свой долг, несмотря ни на какие препятствия. Ведь весь народ, со всех сторон ожидает от Думы велию и богатую милость».