Октябрический режим. Том 1 - страница 83

Между прочим, крестьянин Кругликов высказался против равноправия полов. Ученые люди, сказал он, «совсем крестьянского быта не знают и совсем крестьянской семьи не понимают. Если же и бабам равные права дать, что же тогда выйдет?». Другие депутаты встретили эту сумбурную речь народного представителя смехом.

Законопроект о свободе собраний. Споры между кадетами и социал-демократами (16, 20.VI)

По поводу законопроекта о свободе собраний разгорелись нешуточные споры между кадетами и социал-демократами.

В кадетском проекте, в основу которого лег французский закон 1881 года, провозглашалась почти полная свобода собраний, но были и некоторые малозначащие ограничения. В частности:

1) запрещены собрания на полотне железных дорог;

2) запрещены собрания под открытым небом на расстоянии одной версты от места нахождения Думы;

3) -"– от места действительного пребывания Государя Императора;

4) полиция имеет право распускать собрания, когда они угрожают общественной безопасности;

5) запрещены собрания вооруженные.

Социал-демократы стали критиковать этот проект, требуя выбросить все ограничения.

Джапаридзе прочел декларацию социал-демократической фракции. Между прочим в этом тексте говорилось: «Дума в своих столкновениях с правительством должна искать опоры у широких масс народа и содействовать этим массам в их организованном выступлении на борьбу за свободу и за свои экономические интересы». Вся деятельность с-д фракции в Думе будет иметь целью содействовать организации народных масс. «Составление теперь подробных законопроектов с примечаниями, оговорками и объяснительными записками мы считаем излишней тратой времени; мы признаем лишь полезность обработки основных начал законов в тех целях, чтобы народ, представителями которого мы являемся здесь, видел, чего его представители требуют и как правительство им во всем этом отказывает». Оратор закончил тем, что «детальную характеристику законопроекта» предоставляет сделать своему товарищу Рамишвили.

Рамишвили же сказал, по обыкновению, чудовищную речь. Там были, например, такие перлы: «Эта господствующая Россия заколотила в гроб весь русский народ, и стучится в этот гроб официальная Россия только тогда, когда налоги нужно выколачивать из этого гроба, когда солдат потребует от него; открывают только для своих нужд и запирают, когда о нуждах народа заходит речь». В конце речи оратор, наконец, перешел к существу законопроекта, и тут-то и оказалось, что социал-демократы против тех ограничений свободы собраний, которые упоминались в кадетском проекте.

Кадеты принялись возражать прекрасными речами с тонким юридическим анализом заблуждений левых депутатов. Шершеневич объяснял ту азбучную истину, что «неограниченная свобода в общежитии вообще невозможна, потому что, раз я пользуюсь неограниченной свободой, тем самым я стесняю свободу другого». Винавер говорил: «Во всех странах мира полицейская власть является на собрания. […] Пожарный колокол вас тревожит и будит ночью, но зато он вам не даст сгореть живьем в постели». С забавным увлечением кадеты и с-д спорили о том, может ли митинг собираться на полотне железных дорог. Шершеневич даже пересмотрел железнодорожный устав и обнаружил, что в нем под полотном подразумевается собственно рельсовый путь, – кому же придет в голову устраивать митинг прямо на путях? Не могли понять кадеты и того, чем плох запрет на собрания рядом с Думой или с резиденцией Монарха. Шершеневич сказал, что две окружности радиусом в 1 версту каждая и полотно железной дороги – в масштабе Российской Империи не такая уж величина, чтобы серьезно говорить о стеснении свободы собраний.