Левые подали протест, доказывая со ссылкой на словарь Даля и другие примеры, что «выражение «кузькина мать» относится к так называемым эпическим характеристикам и приобрело право гражданства в русской литературе».
Дилетантство Тимошкина и образование Шубинского
Законопроект поступил на рассмотрение общего собрания Г. Думы в виде набора тех статей действующего законодательства, которые предполагалось изменить. В частности, текста важнейшей ст. 10, говорившей о том, что мировые судьи избираются земскими собраниями, в законопроекте не было вообще, поскольку комиссия не изменяла ее. В законопроект попало лишь примечание к этой статье. В результате большинство членов Г. Думы не поняло, о чем речь, и по примечанию к ст. 10 записалось говорить всего несколько человек. Кн. Волконский 1, отмечая это недоразумение, говорил: «Из того, что комиссия не сочла нужным изменять ст. 10, вовсе не значит, чтобы эта статья не подлежала рассмотрению Думы».
Тимошкин ухватился за эту мысль, заявив, что ст. 10 известна «гг. юристам», но не известна всем остальным, она «где-то в тайниках библиотеки Г. Думы сохраняется, а в настоящем законопроекте ее нет». Шубинский выразил свое негодование по поводу подобного дилетантства, напомнив, что ст. 10 содержится не в «тайниках библиотеки», а «в Учреждении Судебных Установлений, изд. 1882 г., на стр. 4, так что всякий депутат, который желал бы серьезно говорить с этой кафедры о реформе Учреждения Судебных Установлений, обязан был бы прочесть и знать ее». Депутат Тимошкин ранее называл себя совершенно неосведомленным в законах человеком, «однако чрезвычайно странным представляется, что этот неосведомленный человек вбегает по поводу всякого вопроса на кафедру высказывать свои суждения, прямо расписываясь в собственном невежестве, ибо он не знает того закона, о котором он говорит».
Тимошкин парировал: ему-де простительно «в некоторых случаях проявлять неточное понятие о предмете», потому что он крестьянин, «не получивший образования в университете». Шубинский же – «получил образование в университете за счет русского народа, и я думаю, ему делать упреки крестьянину не следует».
Министерство Юстиции в плену
Маклаков, высказываясь против назначения судей министерством юстиции, заявил, что оно само находится под влиянием политиканствующего министерства внутренних дел, что «политика вошла в суд в открытые двери». Пуришкевич заметил, что лучше пусть министерство юстиции будет «во временном пленении» у другого министерства, чем у партии народной свободы, что может случиться при будущей реформе земских учреждений.
«Министерство Юстиции не в плену, – возразил Щегловитов, – его Министр перед вами и следует, как и следовал всегда в своих действиях, не указаниям какого бы то ни было более сильного Министерства, а велениям своей совести и закона».
Гулькин: мы ничего не сделали для народа
Гулькин, выступая против имущественного ценза, сделал любопытное признание:
«Что же мы, крестьяне, сделаем? Мы приезжаем уже не первый год домой, нас спрашивают, что мы сделали для народа, а мы прячемся. Я на дачу удираю, потому что я не могу показаться народу».
Участие женщин в выборах
Трудовая группа выступала за допущение на выборы женщин. Любопытный ответ на это дал Коваленко 2: «Тут есть, конечно, такие интеллигентные женщины, которые могли бы и больше понимать, но ведь собрать деревенских баб со всеми этими щетками и веретенами, которыми они прядут, весьма неудобно; я думаю, что такой суд будет хуже волостного, это совсем нехорошо. Я думаю, это напрасно, так это может говорить пьяный, но не трезвый».
