Ольга. Хазарская западня - страница 5
– А как вы со своим десницей допустили в дом моей дочери другого мужа? – огрызнулся Володислав.
– Когда охота пуще неволи – как запретишь? – развёл руками Игорь. – Свенельда в прошлом годе ты сам принимал. Тогда, видно, и зародилась кручина в её сердце. Что ж мне, в поруб сажать её следовало?
– Может, и следовало, – угрюмо пробурчал Володислав, подумав про свой вчерашний разговор с Любомирой. Прикрикнув на дочь, он спросил у неё, успела ли она отдаться варяжскому наёмнику, и Любомира ответила, что да, стала женой Свенельду по взаимной любви и согласию. Не сдержавшись, Володислав влепил дочери пощёчину. Выбора у него более не было. Но явить недовольство князю Киевскому он имел полное право.
– Скрепим мы союз Киева и Смоленска, поженив твоего сына и мою дочь17, – примирительно сказал Игорь.
– Как мне Улеба теперь тебе доверить? Вдруг возьмёт да тоже присушится к челядинке пригожей да поведёт её на капище? Али Ефандра твоя? Воскручинится к какому молодцу? Среда тут у тебя в Киеве уж больно к любовям располагающая стала, – ёрничал Володислав.
– Не имею ничего против челядинок. Пусть тешится, коли пора придёт и охота. На капище без моего ведома равно не попадёт. А за своей дочерью смотреть стану строго. Обручить мы их и сейчас можем. Но какой смысл? В ладушки играть в ложнице? Через пару лет поженим. Дочь подрастёт – и поженим. Слово даю княжеское. В моё отсутствие княгиня за дочкой смотреть станет.
– Молода твоя княгиня шибко для материнского пригляда. Сама давно ли в кувадки18 играла? – Володислав перевёл взгляд на Ольгу.
– Молода – не значит глупа, князь Володислав, – холодно ответила Ольга, опередив Игоря. – Понимаю не хуже вашего, как важен союз Смоленска и Киева. А Новгород и так связан с Киевом через сестрича князя. Зачем твою дочь неволить нежеланным браком? Для каких корыстей? – она посмотрела на Володислава с недовольством, ей казалось, что Игорь уж слишком сдержан с этим рыжим невежей.
– Мудро не по годам речёшь, княгиня Киевская. Прямо заслушаешься, – с неприязнью в голосе заметил Володислав, ничуть не смутившись. – Но разве отказалась ты сама женой князя назваться?
– Я иного пути себе не желала, – отрезала Ольга.
– Не серчай, друже. Всё единой семьёй станем, – вкрадчиво молвил Игорь.
– И что же, по-твоему, сие значит – семья, кроме заверений в любви и дружбе? – не унимался Володислав.
– Торговые выгоды. Вот что я тебе предлагаю. Ряды с ромеями хочу обновить. Обветшали они с Олеговых-то времен. Мыто норовят собрать с нас лукавые греки в Царьграде, сам знаешь. Коли дело у меня сладится, не забуду в торговом ряде тебя помянуть. Будешь своих купцов в Царьград на торг снаряжать, десятину от общего числа. Что скажешь?
– Что сказать? – Володислав скривил губы и задумчиво погладил рыжую бороду. – Другой разговор. То мне любо, князь.
– Но и от тебя содействия жду. Если не получится мирно с греками решить, придётся воевать. Тут уж не обессудь, жду смоленскую дружину в русскую рать.
– На войну пойду. Война дело славное.
– Сомкнём чарки в том разе, князь Володислав, и ударим по рукам.
– Погоди, светлый князь. За дары твои спасибо, но, прежде чем по рукам ударим, кое-что ещё хочу попросить.
– Что же?
– Не при княгинюшке твоей молодой-красивой сказано будет… Ну да ладно. Ум у твоей супружницы мужеской, обиду таить не станет. Впрочем, тут твоей княгине даже поддержать меня – прямая выгода.