Алексей не оставлял попытки сделать из ветряной сестрицы более приземлённую особу, но без поддержки матери у него мало что получалось, все его стремления разбивались о материнское потакание порокам и капризам. У них с сестрой оказались разные темпераменты по одной простой причине – брат большую часть жизни находился в не дома. Сначала учился в лицее, потом в университете, а сестра всегда была дома, при матери, которая для неё являлась авторитетом во всём.
У Рубцовой было более важное дело, чем образование дочери. Она написала письмо в Петербург своему брату Осипу Ефимычу, к которому на службу и должны были отправить Алексея. Она не умаляла, а требовала от него обращения к самому их губернатору города Н., чтобы он лично занялся этим делом.
“Злонамеренное и спланированное деяние этого опустившегося человека должно быть наказано, преступника, совершившего чудовищный проступок против чести и достоинства нужно покарать! И я прошу справедливости ни сколько ради себя, сколько ради Бога – именно во имя Его мы все, верующие и праведные, обязаны исполнять свой долг…”
Так она писала брату, используя высокопарные слова, прикрывая ими свою ненависть и злобу к Вересову. Она надеялась, что губернатор разберётся в этом деле так, как нужно ей, и она уже заготовила речь для него, в которой намеревалась обличить Вересова, чтобы добиться судебного разбирательства.
Брат написал, что получил ответ от губернатора, что он готов приехать в Ручьи и оказать любую поддержку бедной вдове с детьми. Он сам должен в скором времени связаться с Рубцовой.
Марья Ефимовна была довольна, Гаврила Василич Нехлюбов был известным взяточником, подлизой и умел любое дело вывернуть так, как выгодно было ему или заказчику дела. Вероятно, почуяв хорошую прибыль, которую сможет получить, он согласился сам приехать в Ручьи за тридцать вёрст от уездного города Н.
В конце октября Рубцова получила от него письмо, где он заверял её, что приедет в Ручьи уже через семь дней и обещает разобраться в этом деле тщательно и со всей ответственностью.
Марья Ефимовна довольно улыбнулась.
Любимым грехом Гаврилы Василича Нехлюбова было не сребролюбие или тщеславие, а чревоугодие. За бутылку хорошего вина он подписывал документы не глядя, а за сто граммов хорошего кофе мог продать душу кому угодно.
Он сидел перед Алексеем и его матерью и вытирал пышные усы салфеткой. Плотно пообедав, он обыкновенно предпочитал прикорнуть на часок, но решил на время изменить своей привычке в угоду делу. Он был тучен, и его огромное пузо выдавалось вперёд, одышка мешала ему говорить, красный цвет лица выдавал проблемы с сосудами, но ничего его не смущало и не могло отвратить от вкушения пищи. И в Ручьях ему предоставили шикарный стол: красное вино, утку в яблоках, холодец, рыбу жареную из местной реки, пироги с капустой и рыбой, и сладкие с вареньем, отчего он был очень доволен и был в хорошем настроении, хотя долгая дорога принесла ему немало хлопот.
Хозяйка терпеливо ждала, когда гость закончит трапезу, а её сын поначалу недоумевал, как можно столько съесть и с удивлением разглядывал Гаврилу Василича, но через час ему стало скучно, и он уже то и дело посматривал в окно и пару раз вздохнул. По правую руку от губернатора сидел прокурор – сухонький невзрачный человек неопределённого возраста, который, кажется, ничего и не съел, а по левую руку – стряпчий, молодой и неопытный, он ел много с дороги, нахваливая угощение и улыбаясь хозяевам.
