На каждой башне, были вырезаны гигантские человеческие черепа с неестественно удлинёнными подбородками и страшными рогами, устремлёнными вверх, словно копья. Их глазницы, глубокие и тёмные, казалось, скрывают внутри себя целые миры боли и страданий – такие яркие языки пламени вырываются оттуда, что кажутся почти живыми. А перед самой рекой скалистые стены обрывались крутыми уступами, открывая вид на массивные ворота замка, украшенные изображением грозной головы Чернозмея.
Боясь приблизиться к берегу, где свирепствовало пламя, войско Велеса остановилось вдали от огненного ада. После нескольких месяцев тяжелого похода значительная часть воинов была утрачена, и теперь от некогда могучего войска осталась лишь малая толика. Из тех немногих, кто выжил, треть принадлежала к гордым Ясным.
Среди Домовых, Чу́ди, Гмуров и Псоглавцев из племён Ста́вра и Га́вра находилось несколько десятков Котов-Баюнов – последних представителей рода Ясных. Ради них на поле боя отсутствовал клан «Тысячи отцов», оставшийся охранять крепость. Песнь Баюна могла погрузить в сон как простого смертного, так и ясного, и лишь разбудка могла противостоять этому чарующему пению. Предвидя атаку пушистых хищников, воины князя предусмотрительно запаслись восковыми затычками для ушей, чтобы не поддаться гипнотическому воздействию во время схватки.
Василиски, напротив, не полагались на свое зрение, поскольку были слепыми, нуждаясь в том, чтобы слышать голоса своих наездников. Поэтому Громорук решил не лишать драконоподобных птиц слуха. Воздушную поддержку он поручил Гамаюнам, чьи яркие перья в тот миг расцвечивали серые утёсы позади войска Велеса.
– Пуча́й-река, – произнёс Белодо́р, сняв шлем вместе с остальными витязями, когда они остановились на берегу. Его белоснежные волосы медленно покрывались серым пеплом, приносимым ветром. – Кали́нов Мост появится лишь тогда, когда Чернозмей сам этого пожелает.
– Совсем скоро, – ответил Велес, его лицо оставалось невозмутимым, взгляд не отрывался от чёрного замка. – Вызов на поединок был брошен ещё утром. Чернозмей не заставит нас долго ждать.
В тот же миг за рекой раздались звуки открывающихся ворот. Цепи скрежетали хрипло, неумолимо натягиваясь в такт рокочущим ударам грозового неба – небесная ярость оглашала окрестности молниями, ослепительно разрезавшими тьму, подобно лезвиям мечей.
Дождь обрушился разом, накрывая всё вокруг холодной волной бурлящего хаоса. Капли падали острыми гранями, рассыпаясь шипением, похожим на злобное рычание разбуженной гадюки, и мерно выбивали дробную мелодию по нагретым докрасна стальным пластинам доспехов и острым полированным лезвиям холодного оружия.
Богатыри, вскинув головы, узрели, как древние врата крепости, вздрогнув, начали медленно опускаться,и вековая завеса тумана растворялась вокруг них, открывая путь к змеиной твердыне. Редко кому доводилось видеть, как стражи Дракона – обитатели зловещего замка – выходят навстречу тем смельчакам, что осмеливаются приблизиться к их логову.
Ворота, извергая гул, подобный крику раненого стада слонов, тяжело рухнули на землю, и цепи, удерживающие их, задрожали, издавая звонкий лязг под тяжестью шагов чудовищ, что ступали по мосту. Громыхающие копыта коней и тяжёлая поступь Во́лотов и Костоло́мов эхом отдавались в воздухе: грум… бом… грум… бом…
Гулкое рычание Рыкарей сотрясало воздух, переплетаясь с устрашающим криком Волотов, чьи мощные лапы уверенно сжимали тяжелейшие молоты, отлитые в подземных ку́зницах. Прорезая мрак ночи протяжной мелодией тревоги, грозные звуки горнов разносились над Миром, собирая Нечисть со всех тёмных закоулков Земель, готовую стать щитом своему повелителю Чернозмею.
