Она полюбила смерть - страница 4

Она проводила пальцами по мрамору, словно надеясь почувствовать его тепло.

– Чёрт, Саш, как же мне плохо без тебя…

Она снова улыбнулась.

Такими слабыми, покорёженными губами, что улыбка больше напоминала гримасу боли.

– Я скучаю, любимый…

И тогда, ближе к концу разговора, её слёзы тихо, осторожно начинали стекать по щекам.

Она не всхлипывала, не рыдала громко.

Просто сидела.

Долго.

Бесконечно.

Обняв свою боль.

И плакала.

Дни летели.

Проносились мимо, как машины за окном. Безликие, незначительные.

Алина не чувствовала их.

Она просто жила. Вернее, существовала.

С работы домой. Из дома на кладбище. С кладбища снова домой. Цикл. Бесконечный, как старая пластинка с заезженной мелодией.

Подруги приходили. Сначала часто, потом реже. Они пытались её вытащить, вернуть в реальность.

– Алин, ну так нельзя. Это уже клиника какая-то. – Катя, её старая подруга, сидела в кресле, держа чашку кофе, которую Алина даже не попробовала.

– Что нельзя? – глухо спросила Алина, листая старые фотографии на телефоне.

– Так жить. Вернее, так не жить. – Катя сжала пальцы на ручке чашки. – Саша бы не хотел, чтобы ты убивала себя вместе с ним.

Алина посмотрела на неё.

Долго.

Пусто.

– А он тебя сам просил?

Катя отвела взгляд.

– Алина…

– Он сам тебе говорил, что не хочет, чтобы я так жила?

Катя молчала.

– Ну вот и всё.

– Чёрт возьми, Алина! – голос подруги сорвался. – Тебе нужна помощь! Психолог, антидепрессанты, хоть что-то!

– Мне нужен он.

Катя сжала губы.

– Ты не можешь его вернуть.

– Знаю.

– Тогда живи.

– Не хочу.

После этого Катя ушла.

И больше не приходила.

Другие тоже пытались.

Оля притащила билеты в кино.

– Мы идём. Фильм фигня, но зато похрустим попкорном и поржём.

– Нет.

– Пожалуйста, ради меня.

– Я не могу.

– Ты не хочешь.

– Разницы нет.

Оля тоже ушла.

В конце концов, осталась только тишина.

И эта пустота.

И вот однажды, глубокой ночью, Алина проснулась.

Просто открыла глаза.

Повернулась на другой бок.

И увидела пустое место рядом.

Оно было таким чёртовски холодным.

Она села.

Посмотрела на подушку.

Раньше там были его волосы.

Он всегда забывал убирать свои чёртовы волосы с подушки!

А теперь там ничего не было.

Чистота.

Пустота.

И вдруг её будто переклинило.

Она вскочила.

– Саша?

Тишина.

– Саша, ты где?!

Она вскочила, выбежала в коридор, светила телефоном.

– Саша, это не смешно, ты где?!

Она задыхалась.

А потом… потом её словно накрыло волной.

Грудь сжало, воздух не шёл в лёгкие, а перед глазами всё закружилось.

И она начала бить посуду.

Первая тарелка – хлоп! О стену!

Вторая! Третья!

Шкафчик открыт – оттуда бокалы, чашки!

БАМ!

БАМ!

БАМ!

Она кричала, хваталась за голову, тянула себя за волосы, выла, как раненый зверь.

– САША, ВЕРНИСЬ!!!

Она упала на колени.

Задыхалась.

Её трясло.

Слёзы заливали лицо.

– Ну пожалуйста… – голос дрожал. – Ну прошу тебя…

Она стукнулась лбом о пол.

И только теперь осознала, что в доме нет ни звука.

Только её дыхание.

Только тишина.

Только пустота.

Саша очнулся.

Ощущение было странным. Он не помнил, что произошло, но знал – что-то пошло не так. Грудь не болела, руки были целы, но внутри него словно зияла пустота. Он огляделся.

Перед ним простиралось бесконечное серое поле, скрытое густым туманом. В воздухе стоял запах влаги и чего-то старого, прогнившего. Где-то далеко слышался глухой гул – как от колоколов, но звук был приглушённым, будто исходил не из этого мира.

Саша пошёл вперёд.

Под ногами была сухая, потрескавшаяся земля, но стоило сделать шаг, как она слабо дрожала, словно не могла выдержать его вес.