Она родила — и исчезла. А он — остался с сыном - страница 26

– Когда я познакомилась с твоим отцом, мне только-только исполнилось восемнадцать. Я поступила в юридический институт и летом решила подработать. Это был один из первых чемпионатов ММА. От нас требовалось несколько раз пройтись по рингу в коротких шортах. Ничего сложного, неплохая оплата. Я собиралась купить себе импортные туфли, – она улыбается, глядя в чашку с кофейно-молочной пенкой. – Потом я увидела его, он меня, ну и… Всё закрутилось.Они сидят в какой-то захудалой придорожной забегаловке на семь столов, из которых занят только один. Официантка прикорнула прямо за стойкой, и клиент тихонько выходит из зала, так и не заплатив. От забегаловки до дома около часа езды, и Ярославу кажется, что он не здесь. Что он задрых за рулём и врезался в столб. Он смотрит на Наталью Малаеву, на её говорящий рот, на худые руки, пальцы, отчаянно цепляющиеся за чашку, и не понимает, что чувствует. Внутри так пусто, что даже страшно. Лучше бы распсиховался. Психовать он привык с отцом, а тут… У него никогда не было матери, он не знает, как себя вести с ней.– Я напрочь забыла о туфлях, об институте и вообще обо всём. Я сопровождала его на соревнованиях, сидела на тренировках, выгоняла из зала его поклонниц, а их было немало… – она вздыхает, берёт паузу. – Родители быстро обо всём узнали. Я была, знаешь, из тех приличных девочек из хороших семей, а твой отец… Ну, ты понимаешь.Ярику кажется, что он уже когда-то где-то слышал это. Про девочку из хорошей семьи и парня-раздолбая. Только вот Ярослав никогда раздолбаем не был, на него падала тень отца… Ярик чувствует, что снова начинает злиться на него. Вернувшись вчера домой, он обнаружил пакетик от презерватива на полу, немытые, липкие от шампанского стаканы в мойке и пять сотен наличными на столе. Значит, отец всё-таки уехал. И в сравнении с этим фактом Наталья Малаева перестёт казаться ему абсолютным злом. Ярославу хочется знать правду. Ему хочется самому сделать выводы.– Они угрожали выгнать меня из дома и перестать оплачивать институт, который я и так пропускала. Однажды мне пришлось оставить его на пару недель, мне нужно было подготовиться к экзаменам. Когда я приехала назад, то узнала, что у него другая. Это разбило мне сердце. Я самоустранилась. Через неделю я узнала, что забеременела. Позвонила его менеджеру. Миша передал мне, что ребёнок ему не нужен. Он собирался дать мне денег на аборт. Сначала я согласилась, потом передумала. Я отказалась от денег. С тех пор мы не виделись, – Наталья подбирается к самому важному, Ярослав заламывает под столом пальцы, да так больно, что, кажется, у него лицо перекашивает. Понятно, почему отец предпочёл отмалчиваться, в этой истории он тоже далеко не молодец. – Родители были в ужасе. Я не хотела рожать в восемнадцать, я не представляла, что буду делать одна с ребёнком, без работы и помощи. И я боялась делать аборт, боялась, что больше не смогу иметь детей. Знаешь, всё равно где-то внутри я любила твоего отца, несмотря на то, как он поступил со мной, и может быть, даже до последнего надеялась, что он передумает. Что вернётся… Я не хотела убивать нашего ребёнка. Но и оставить не могла. Родители давили на меня, мне было страшно…У неё дрожит голос. Она тяжело выдыхает, и Ярик словно на себе ощущает всю тяжесть её слов. С каждой секундой он всё сильнее ощущает себя опустошённым и разбитым, всё больше уходя в себя. Эта правда так тяжело идёт, что, кажется, говорят про кого угодно, только не про него.– Тридцатого апреля я родила прекрасного здорового мальчика. Родила и оставила в госпитале… – Наталья всхлипывает, затыкает ладонью рот, зажмуривает глаза. По щеке сползает тёмная, влажная полоска туши, смешанная со слезой. Ярославу хочет взять эту женщину за руку и отчего-то сделать этого не может. Не те у них отношения. У них вообще нет никаких отношений. – Я хотела забрать тебя, когда встану на ноги, когда восстановлюсь в институте, найду подработку… Я очень удивилась, когда узнала, что Миша забрал тебя раньше. Тебе было лет шесть, когда я приехала в Рязань первый раз и увидела вас в парке. Вы играли в футбол. Вам было так здорово вместе, что я решила не вмешиваться. Не разрушать всё это… Мы с ним никогда не смогли бы договориться, и я не хотела, чтобы ты разрывался между нами, чтобы ты страдал. Ещё я испугалась, потому что… ты же знаешь своего отца. Я малодушно побоялась, что он убьёт меня, если я появлюсь. Знаешь, самое смешное, – она хмыкает, делает глоток остывшего кофе, чтобы промочить горло, – что я так больше и не родила детей. Я трижды замужем, и ни одному из своих мужей – ни прошлым, ни нынешнему – я так и не смогла подарить ребёнка. Наверное, это судьба наказала меня за трусость. Теперь ещё рак…У Ярослава гудит в голове. Слишком много всего нужно разложить по полочкам, но одно он знает точно – у него есть вопросы к отцу. И нет ненависти к Наталье Малаевой, как бы странно ни было это признавать. Зачем наказывать её ещё больше, если жизнь и так сделала это за него?– Я не жду, что ты простишь меня, потому что сама себя так и не простила. Я знаю, что не искуплю этим своей вины, но я оставляю тебе в наследство большую часть своего капитала. Недвижимость. Чуть больше полумиллиона долларов. Юридическую фирму и некоторые права я оставляю супругу – мы партнёры, и он многое положил на борьбу с моей болезнью…– Это лишнее… – вскидывается Ярик, но Наталья резким взмахом ладони прерывает его. В этом жесте угадывается стальная хватка. Юридическая фирма, значит, она юрист или адвокат. Ярик ловит себя на мысли, что не знает, как складывалась её жизнь после, но почему-то хочет узнать.– Если ты думаешь, что я хочу тебя купить, это не так. Это моё решение. И ты имеешь право после моей смерти распорядиться этим имуществом, как считаешь нужным. И ещё. Пока я жива, ты можешь во всём на меня рассчитывать. Во всём.Она даёт ему свою визитку. «Наталья Антонова» – наверное, это фамилия её мужа. Она встаёт со стула, каким-то внутренним чутьём понимая, что Ярославу нужно время, чтобы всё переварить.– Я вызову такси, – она с улыбкой пресекает попытку Ярика предложить отвезти её до отеля. Будто чувствует, что это будет сделано лишь из вежливости, не по желанию, и что ему сейчас совершенно не до этого.Она уходит, оставляя спящей официантке сумму раза в два больше суммы заказа, а Ярослав ещё долго сидит, пялясь на следы розовой помады на ободке её чашки. Когда он добирается до дома, уже вечереет. Первые капли дождя бьют по водостоку, шумно шлёпаются на жёсткий, подсохший газон. Не заходя в дом, Ярик садится на крыльцо. Он жутко устал, и в первую очередь, устал думать. Он вдруг осознаёт, что ему просто не оставили выбора. Отец решил всё за него. Болезнь лишает его матери, да, чёрт возьми, матери, какая бы она ни была. Лишает последнего шанса обрести её, как бы по-детски наивно это не звучало. Да и образ отца рассыпался в прах. Он, наконец, узнал всё то, что так мучило, так беспокоило его в начале жизни, но от этого стало ничуть не легче.