Они тоже воевали… Солдаты СВО и герои нашего времени - страница 36

– С Романом Филиповым там не пересекался?

– Нет, с ним не пересекался, но они вместе в училище были. Он его однокашник. Вместе в одной казарме. Вместе начинали…

– У сына ордена Мужества. За Сирию?

– Все три ордена Мужества и звание «Герой России» все за спецоперацию. Награжден четыре раза. У него более пятисот боевых вылетов.

– Пятьсот вылетов! Это же каждый вылет риск… «Вернешься не вернешься…»

– Переживания, которые были, не передать. Особенно для матери, для бабушек… Каждый день молитвы. Каждый день.

– На спецоперации с какого времени?

– В феврале началось, а в апреле начал туда летать, а в сентябре в его самолет прилетело.

– Под Балаклеей…

– Наши начали отступать по этим своеобразным договоренностям. И под Харьковом оставили все… И в этой ситуации действовали… Где контакт наших с противником знали и туда ребят посылали. Приходили боевые задачи, и уже противник у нас в тылу, и ребята работали практически на их территории.

– И он был сбит?

– Нет, я же говорю: сбивают это другое. А тут подбили. Потом шестьдесят километров пролетел, создал условия, чтобы прыгнуть. Прыгнул и попал на свежевспаханную пахоту. А дальше поисково-спасательная служба работает. Подлетели, забрали, в Курск привезли его. Мы с матерью туда съездили, поддержали его.

–Не в это ли время случилось с Каштановым и Коптиловым (летчик и штурман сбитого бомбардировщика.– Прим. авт.), они выходили…

– Примерно в это, только он на Су-25, а они на Су-34. Но у них шансов не было. Все-таки Су-25 бронированный и аналоговый, тяги управления таскаешь и отклоняются рулевые поверхности и стабилизатор. А Су-34 и другие все на цифре. Цифра, это когда ты как на компьютере кнопку нажал. А у Су-25 нет. У Каштанова, кстати, одна бомба не пошла. Они бросали бомбы. Одна не ушла. Может, благодаря этому создался такой момент, что они выпрыгнули после того, как крутанули бочку (кручение вокруг продольной оси) неуправляемую, и на выходе из бочки они прыгнули. Счет шел на доли секунды на предельно малой высоте…

– Они были на предельной. А при чем здесь бомба? – спросил я.

– Они были на предельной. Бомба не пошла. Центровка нарушена была. Непонятно, что бы произошло, если бы бомбы не было. Он бы намного быстрее вертелся…

– И они бы не успели прыгнуть, – дошло мне.

– Она сыграла свою роль, и эти доли секунды пошли на спасение экипажа. И то они переломались. И позвоночник, и руки.

Су-34

– Как я понял, сын задание получил, полетел, отбомбился, и тут его подбивают…

– Да. Он же не один шел, а вел группу. Он был ведущим. А за ним еще самолеты. Поэтому по нему, ведущему, отработали украинцы, и он получил удар. А вся группа его сопровождала до того момента, когда он прыгнул. А потом они прилетели на базу и через двадцать минут вертолет его забрал.

– Приземлился на нашей территории?

– Нет-нет, через два дня там уже украинские солдаты были. Ходят около обломков самолета. Он не взорвался, топлива уже не было, а упал и развалился. Там масло горит, гидросистема, а так большого взрыва не было. Он говорит: «На моих глазах. Я приземляюсь, а он ударяется как стеклянный, и разваливается».

– А он на парашюте…

–Да. Он говорит: «Я буквально через пять секунд уже был на земле. Я же с тридцати метров прыгнул. Не набирал высоту. И скорость 340 (километров в час.– Прим. авт.). И я на парашюте, и он передо мной разлетается, и я приземляюсь в пахоту». Это спасло его в том плане, что не жесткое было приземление, потому что он сам крупный – 90 килограмм. Разгрузка еще. Где-то получается под 120 (килограммов.–