Жук сказал:
– Мин жалуется, что тут со стороны болота доносится какой-то ужасный запах. Ты что-нибудь об этом знаешь?
– Ну, на то оно и болото, чтобы вонять.
– Но она уверяет, что это какой-то особый, химический запах. С Пекфассом все в порядке? Он там случайно не устроил какую-нибудь лабораторию по изготовлению денатурата или что-нибудь в этом роде?
– С Пекфассом? В порядке? Да он всегда был «не в порядке» – такой уж уродился.
– Это я знаю. Но Мин говорит, что он в последнее время стал какой-то раздражительный. Обидчивый, что ли.
– Может, он опять со своего старого фургона грохнулся. Ты бы лучше пожалел старика.
– Бьюкс, – сказал Жук. – Я не просто его жалею. Я содержу его. Кормлю и одеваю. Я мог бы найти себе и более вменяемого смотрителя в доме для умалишенных.
– Кстати, Белла проломила ступеньку лестницы.
Жук вздохнул.
– Этой девице пора сбрасывать вес.
– Да уж! Так она скоро всю лестницу обрушит.
– Она почти единственный человек, на которого маман не огрызается. Я загляну к ней после обеда. Как она?
– На днях требовала, чтобы я отвез ее на избирательный участок.
– Это в июне-то?
– Заявила, что хочет проголосовать. За Эйзенхауэра.
Жук задумался.
– Вот что значит болезнь Альцгеймера! В молодости она всегда была за Стивенсона.
Бьюкс понизил голос.
– По-моему, Минди не очень-то довольна нашим уговором.
– Знаю.
– Я слышал, как она говорила по телефону. Нет-нет, я не подслушивал – просто зашел за чем-то на кухню. Но, кажется, она разговаривала с кем-то по поводу приюта.
– Я никуда не собираюсь отправлять ее, Бьюкс. Ни в какое учреждение.
– Да я тебе ничего такого и не предлагал. Я просто заметил, что твоя жена отнюдь не в безумном восторге от нынешнего положения дел.
– Моя жена может катиться…
– Катиться? Куда катиться?
Позади них стояла, скрестив руки, Минди.
– Дорогая! – изображая радостный энтузиазм, выкрикнул Жук. – Я рассказывал Бьюксу, что ты так прекрасно катаешься на лошади, что запросто перепрыгнешь через любой забор. Какой угодно высоты, в каком угодно месте. Ты так прыгаешь…
– Вот как? – холодно сказала Минди. – Спасибо за комплименты, дорогой.
– Ужин еще не готов? Я бы съел целую лошадь! Бьюкс, ты поужинаешь с нами?
– Нет! – поспешно ответил Бьюкс и вскочил на ноги. – Мне нужно отвести Канцлера на ночь в конюшню. Но за предложение – спасибо. Пока, Мин.
Жук и Минди поедали ужин в молчании.
Наконец Жук искательно произнес:
– Дорогая?
Минди подняла глаза от салата из руколы с грейпфрутом и орешками пинии.
– Что. – Без вопросительной интонации. Просто что.
– Я – кретин. Извини.
– За что? За то, что ты рассказывал брату, как здорово я скачу?
– Мин!
– Нет, Уолтер, – ответила она, вытирая губы салфеткой, – я, правда, не понимаю, какого ответа от меня ты ждешь.
– Я просто почувствовал потребность как-то защитить маман.
Минди отложила в сторону вилку и нож. На глазах у нее показались слезы.
– Я стараюсь, Уолтер, ты же сам знаешь. Я действительно стараюсь, как могу.
– Я знаю это, детка. Ты…
– Очень нелегко управляться с этим домом.
– Знаю, детка.
– Когда мы только говорили о том, как хорошо было бы жить в деревне, я и вообразить не могла, что окажусь в каком-то трейлерном парке.
– Сад смотрится отлично.
– Я же не занимаюсь садом!
– Знаю, зато ты отлично управляешь всеми этими милыми мексиканцами.
– Сейчас я очень волнуюсь. Я вот-вот буду проходить квалификацию. Мне нужно сосредоточиться.
– Я очень горжусь тобой. Кстати, как ведет себя новая лошадь? – Жук сказал себе:
