– Женщины, пишущие стихи, обычно несчастны,– сказал он мне на первом занятии.
– Почему?
– Потому что их страдающая душа жаждет нечто большего, что есть в этом мире.
– Прочтите мне Ваши стихи, – попросил он.
Когда я декламировала, Такуси слушал меня, закрыв глаза, словно, мысленно погружался в те миры, о которых шла речь. Я заметила слёзы в его глазах, остановилась и ещё раз посмотрела на своего учителя.
– Вам плохо, г-н? Может быть, сегодня мы отложим наше занятие? Не беспокойтесь, г-жа всё равно оплатит Вам этот урок.
– Беги отсюда, девочка – едва слышно произнёс мой учитель.
Сначала мне показалось, что эти слова прозвучали внутри моего ума, слишком необычны они были, однако, взглянув на Такуси, я поняла, что учитель был очень взволнован.
– Почему Вы так говорите, г-н?
– Многие девушки были загублены здесь, хотя они могли бы стать хорошими жёнами и матерями, но они предпочли славу и мимолётные почести. Ты другая, в тебе чувствуется какая-то прекрасная независимость, и твои стихи побуждают душу и сердце откликаться на них. Каждая строка прожита тобою.
Я велела служанке принести нам чая и оставить нас.
Когда мы остались наедине, никем не обеспокоенные, я рассказала Такуси свою печальную историю. Он слушал меня, так же, закрыв глаза, затем, когда я закончила, произнёс:
– Я помогу Вам бежать, только скажите. В этом маленьком городке у меня найдутся влиятельные друзья.
– Нет, г-жа Наоми не так глупа, как Вы думаете, г-н. Она всё предусмотрела, чтобы задержать меня здесь надолго. Вот почему мои стихи полны такой печали – я не властна над судьбой, и это очень удручает меня.
Г-н Такуси вздохнул:
– Вы правы, человек – игрушка для богов; кому-то выпадает счастье, кому-то – боль. Однажды Вы станете знаменитой и не только в Японии, но и за пределами Китая.
– Но я хочу счастья и для себя, и для моих сестёр, – сказала я.
Г-н Такуси ничего не ответил, казалось, он был погружен в свой собственный внутренний мир и не замечал ничего, что происходило снаружи в мире внешнем. Странные существа, эти поэты, они всегда такие непредсказуемые, и никто не знает, что произойдёт с ними в следующее мгновенье.
Я слегка коснулась его плеча, а когда он открыл глаза, то показала ему портрет великой Сапфо, подаренный мне жрецом Акайо.
– Я хочу услышать стихи, потому что я о ней ничего не знаю.
Его взгляд, направленный на меня, бы очень удивлённым.
– Вы знаете великую поэтессу Сапфо? – спросил г-н Такуси.
– Я услышала это имя не так давно, однако я ничего о ней не знаю.
– О ней до сих пор ничего доподлинно неизвестно, лишь одни мифы и легенды. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, о таких людях всегда ходили легенды. Известно, что мать Сапфо звали Клеида, у неё была дочь и три брата. Никто не понимал эту страдающую душу, она была сослана на остров Сицилию.
– Как она умерла? – спросила я.
– Из-за неразделённой любви она бросилась со скалы, но……
Видя мою удручённость, г-н Такуси произнёс:
– Но я думаю, это – лишь красивая история, сочинённая о ней. Сначала её клеймили, затем почитали.
Затем г-н Такуси продекламировал стихи, которые меня потрясли:
«Блаженством равен тот богам,
Кто близ тебя сидит, внимая
Твоим чарующим речам,
И видит, как в истоме, тая,
Из этих уст к его устам
Летит улыбка молодая.
И кажды раз, как только я
С тобой сойдусь, от нежной встречи
Трепещет вдруг душа моя,
И на устах немеют речи,
И чувство острое любви
