Нет, я не любила больше Митю и не думала о нём. Совсем. Правда…
Но я хорошо помнила, как дёрнулся Григорий Петрович, когда я выкрикнула Митино имя. Наверное, это произошло потому, что, положа руку на сердце, с Григорием Петровичем было хуже. Да, скорее всего поэтому…
Я найду, я обязательно найду того, кто прогонит Митю не только из моих мыслей, но и из моего тела, чтобы мои губы больше не смели раскрываться, чтобы выкрикнуть, задыхаясь: «Митя! Митя! Мииитя…» Митя…
А молодые офицеры всё кружились и кружились вокруг меня… Среди них даже возникло своеобразное соперничество: кто первым заговорит со мной… Кто первым принесёт для меня чашку чая в буфете дома офицеров, куда никогда не заходили их жёны… Кто, лихо заломив фуражку, сорвёт для меня с клумбы цветок и преподнесёт галантно…
Я порхала и кружилась среди них словно прекрасная бабочка с радужными крылышками. Которую каждый из них хотел присвоить себе. А я выбирала, выбирала…
И наконец выбрала.
13. глава 12
Клавдия
И наконец выбрала…
Его звали Миша. Михаил. Михаил Потапыч, как шутливо представился он мне. Одним из первых.
Миша говорил, что обратил на меня внимание сразу, как только я появилась в военном городке. Этот Миша галантно подносил мне чай в буфете, бесцеремонно отталкивая остальных. Спешил открыть для меня дверь, если я заходила куда-то, где требовалось открыть эту дверь.
Причём я раз видела, как Миша со своей женой заходил в магазин. О, это был цирк! Ха-ха-ха! Жена прошмыгнула вслед за ним, едва не прихлопнутая тяжёлой дверью, которую он отпустил, даже не глядя на свою законную половину…
Для меня же Миша не только спешил открывать любые двери, но и отодвигал стул в буфете, чтобы я села… И всё это галантно, со значением, глядя на меня влажным требовательным взглядом.
Он был высок и широк в кости, и я была уверена в том, что его орган также не обманет моих ожиданий. Да, я уже хотела мужчину, хотела вновь почувствовать сильное поступательное движение внутри меня, чтобы меня качало и качало, унося куда-то далеко-далеко, туда, где никогда не было и не будет Мити…
Так что, когда в очередной раз Михаил попытался в своей всегдашней шутливой манере напроситься ко мне на чай, я не отказала.
У него было дежурство в штабе в ту ночь.
Я же зажгла в своей квартирке ароматические свечи. Вымылась душистым мылом. Надела полупрозрачный пеньюар цвета пыльной розы…
О, о таких вещах, как ароматические свечи, я раньше и не слышала. А после хозяйственного мыла, достать которое в годы войны считалось за счастье, вдруг помыться душистой пеной, пахнущей жасмином… И пеньюар… Я и слова-то такого раньше не знала…
Да, я была настроена решительно. Миша должен стать моим. Я должна привязать его к себе так, чтобы он развёлся. И женился на мне. Только бы мне с ним было хорошо! Только бы он сумел доставить мне удовольствие лучше, чем… Нет, я не буду вспоминать ни о ком!
И тогда, если Миша выдержит этот своеобразный экзамен… Вот тогда-то, тогда…
Миша пришёл ко мне, когда было уже за полночь. Увидев меня, он потерял дар речи. Да. Он потерял дар речи.
Я стояла на фоне горящих свечей в полупрозрачном пеньюаре цвета пыльной розы. Миша оправил ремень и медленно подошёл ко мне, скрипя начищенными сапогами. Бережно, словно я могла разбиться, он обнял меня, зарывшись лицом в мои волосы, пахнущие сладкими заграничными духами.
Я сразу почувствовала его эрекцию. О, она была немаленькой. Но Миша не спешил. Он не стал накидываться на меня подобно Григорию Петровичу, о нет.
