Да уж, грубость. Он упрекнул меня в том, что я легла под первого встречного, тем самым опозорив нашу фамилию — подразумевая под этим первым встречным Богдана. Достаточно ли это грубо для родного отца? Или нет? Даже не знаю, мне сложно судить, до того дня отец никогда не называл меня «дешевкой».
— Как ты? — спрашивает мама ласково. — Работала сегодня?
— Ага, только возвращаюсь домой, — зеваю в трубку. — Тяжелая смена выдалась.
Про Богдана я ей не расскажу, потому что в ответ получу лишь негатив. Родители ненавидят Мельникова, хотя им-то он ничего не сделал. Их он не бросал, им он не кидал в лицо обидную фразу: «Нас не стоит больше видеться». Не им он говорил весь тот банальный бред про «ты найдешь кого-нибудь лучше» и «мне сейчас не нужны отношения». Всю ту ересь, которую как будто списали с учебников по расставаниям.
— Папа спрашивает, как у тебя с учебой… — осторожно ступает мама на опасную тропу.
— Всё нормально.
— Это хорошо… не хочешь зайти к нам в гости?
— Не-а. Мам, ты же знаешь. Я пока не готова.
— Папа очень скучает по тебе, места себе не находит, — она не в первый раз пыталась давить мне на жалость. — Он бы очень хотел тебя увидеть. Спрашивал меня о тебе, а мне даже рассказать нечего…
Я выхожу из ресторана и бреду по ночной улице, подсвеченной тусклыми фонарями, думая о том, что хочу лишь завалиться в кровать и не просыпаться до обеда. Даже мысли про Богдана не давят больше в груди, их заслонило дикое желание спать.
— Думаю, папа как-нибудь справится.
Мама фырчит в трубку, как и всегда. Сопит недовольно, но не спорит — потому что знает, что это бессмысленно. Наоборот, стоит ей вспылить или надавить на мою совесть, как я опять отдалюсь.
— У вас-то всё хорошо? — перевожу разговор.
— Д-да, — запинается мама. — Всё хорошо. Не волнуйся. Заходи к нам, я что-нибудь приготовлю вкусное. Обязательно заглядывай. Папа волнуется.
Мы недолго разговариваем и желаем друг другу спокойной ночи.
А утром я узнаю, что очередной платеж по моей учебе не прошел — его просто отменил отправитель.
Учеба — единственное, что я не оплачиваю сама. Мама категорично заявила ещё в момент моего ухода, что высшее образование нельзя забрасывать, а потому эта статья расходов остается на родителях. Я нехотя, но согласилась. Такую сумму сама бы потянуть не смогла, даже если бы взяла четыре подработки. Отчисляться не хотела. Мне нравился мой факультет. Я не видела себя в отцовском бизнесе, но любила финансы.
Отец не стал скандалить, а взялся молча оплачивать счета по учебе.
Но почему тогда на почте висит письмо о том, что деньги должны поступить до пятницы — или мой контракт не смогут продлить?
Звоню маме, кусаю губы от волнения.
— Мам, ты что-нибудь знаешь о том, почему папа не оплатил институт? Что-то с деньгами или это банковская ошибка?
Она всхлипывает в трубку, но вопросов не задает. Значит, всё прекрасно понимает. Её мои слова не возмущают, не удивляют. Мама в курсе того, что платеж не прошел.
— Дочь… Саш… папа очень любит тебя, но…
И тут я догадываюсь: он просто передумал платить. Сам. Никакой ошибки быть не может. Мой отец — человек, который соблюдает все сроки и никогда не забывал даже о мелком долге. Разумеется, он не запамятовал. Просто перехотел.
— В смысле?..
— Папа просто хочет помириться.
— Отменяя платеж по моей учебе?
— Он говорит, что ты должна прийти и пообщаться с ним, тогда он заплатит.
