Задержаться всё же не мог. Сегодня назначен общий сбор, на который я обязан явиться. Что ж. Вечером я буду готов, а пока время сосредоточиться на деле.
К Высокой Ветке, нашему скрытому убежищу, построенному еще древними, сегодня прилетели всеведущие. Как скорпионья крепость встроена в скалу, так Высокая Ветка встроена в гору, только замаскирована гораздо лучше — настолько хорошо, что за несколько сотен лет ее не обнаружили.
Ныряю в еле заметное отверстие в скале, напоминающее естественное, и несколько секунд лечу по нему вниз. Требуется внимательность: разворот моих крыльев около двух метров, отверстие шире буквально на ладонь. Я стараюсь пролететь так, чтобы ни разу не чиркнуть крыльями по острым граням камней. Ничего особенного, спортивный интерес, игра, в которую я позволяю себе сыграть. На эти секунды я становлюсь слепым — Вороны не видят в темноте.
Темнота. Свет.
«Есть! Ни разу не чиркнул!» — мысленно улыбаюсь, довольный собой.
Миную пещеру, оказываясь в огромном зале. Рядом со мной парят такие же как я. Сверху вижу фигуры уже прилетевших, и пикирую к ним.
В этот морозный зимний день старый высокий зал, пахнущий влажным камнем и тленом, наполняется черными фигурами в одинаковых черных мундирах. Шелест черных крыльев превращается в тихие шаги. Мы не разговариваем друг с другом вслух, это не принято: собрание всеведущих максимально засекречено, потому в воздух не вылетит ни слова.
Катя однажды поделилась со мной человеческой поговоркой: «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь». Не сказал бы, что поймать воробья — большая проблема, но смысл верен: мало кто может прочитать мысли, но слишком многие могут услышать выпавшие изо рта слова. Поэтому мы не роняем их зря.
Накрыв непроницаемой тьмой свои мысли и чувства, я прямо стоял среди таких же как я. Чувствует ли всеведущий себя в безопасности среди своих? Отнюдь. Как другим родам неуютно рядом с нами, так и нам не особенно уютно с такими как мы. А кому будет комфортно около того, кто может залезть тебе в голову и отдать приказ? Потому, мы — я говорю о всеведущих — любим другие роды или простых Воронов, и предпочитаем их общество. Вслух, конечно, в этом никто не признается. Но, как бы ни было парадоксально, это правда.
И это иронично.
Я с трудом удерживаюсь от улыбки, когда думаю об этом. Но, разумеется, удерживаюсь.
Да, мы редко собираемся вместе, не стремимся к стайной жизни и почти равнодушно относимся к обществу друг друга. Однако, даже так мы ухитрились столетиями контролировать Драконов, а могущественных Скорпионов практически уничтожили. Я лично имел возможность забрать жизни как минимум четырех драконов, трое из которых — правящие короли; много раз мог избавиться от дочери последнего Скорпиона, которая сейчас мирно живет под моим крылом и носит моего ребенка. Потому, я не рекомендовал бы утверждать, что именно Драконы — самый сильный род. Сильнее тот, чьи слова произносят как можно больше губ; чьи мысли вложены в как можно большее количество голов. От этого отталкиваются Вороны.
Иерархия рода обозначена более чем четко: простые Вороны — на попечении ведающих; ведающие подчиняются всеведущим, а всеведущим уже говорит только Совет, в который идут сильнейшие из нас. Подо мной дюжина ведающих, до которых я донесу то, что будет сказано сегодня, так как мои задачи — управлять и контролировать. Ведающие подчинятся.
