– Спасибо, – вырвалось у меня по неизвестной причине.
– Обращайся, – усмехнулся старик, ещё раз оценив меня взглядом. – Не трогать.
****
Все должны знать, что задница – это не только часть тела, на которой сидят. Это место, ищущее себе приключений, иногда заменяющая голову, а также путь, через который делают всякую работу.
Задница – то, что устроили бандиты. Первое, что появилось на столе – это водка и закуска.
Было ещё тихо.
Потом появился эскорт.
Точнее, я привыкла их так называть. Обычно это красивые, ухоженные девушки, которые всем улыбаются и никому не отказывают. Но в этом доме эскорт был придорожный. Бабы появились страшные, уже бухие. Одна хабалка даже за щёки меня потискала и замазала лицо своей помадой.
Я встала и попросила умыться.
Повёл меня к умывальнику неказистый лысый мужичок с острыми, бегающими карими глазками. Он на меня весь вечер пялился.
Включили музыку на весь дом.
От ора и женского хохота стало дурно. Я отмывала своё лицо. Бросила взгляд на мужичка.
К нему прильнула располневшая женщина в короткой юбке и колготках из крупной чёрной сетки.
Один момент!
Я сунула руку в правый внутренний карман мужской куртки и, схватив телефон, быстро заложила его за пояс джинсов, прикрыла кофтой.
Теперь оставалось сделать так, чтобы он не зазвонил.
– А в туалет можно? – спросила я.
Мужичок отогнал от себя проститутку и мотнул головой, открыв дверь в холодный коридор.
Я вышла. По намеченному пути прошла к туалету. А мужик дверь открыл и не дал её закрыть.
– Давай, – злорадно усмехнулся он. – Выпить-то не хочешь?
Меня трогать запретили. Но «задница» полностью владела этим чуваком, и он шёл на поводу своих желаний.
– Я не буду, – скромно ответила я.
В конце концов, можно и сообщение отправить. Только бы уединиться. Но у мужика рядом был конкретный интерес ко мне, и я испугалась.
Здесь было тихо. Никого кроме нас.
Я хотела войти в дом, но он жёсткой рукой меня откинул к стене.
Горела тусклая лампочка и нездоровым блеском отражалась в опьяневших глазах бандита.
Он оскалился мелкими противными зубами. Разило от него водкой и чесноком.
– Папочкина любовница, – похотливо прошептал он. – Мы никому не скажем.
Он навалился на меня всем телом и полез искать мои губы. Я вертела головой, не даваясь.
Потом ухватила его за руку.
Крепко, как научил однажды одноклассник, сжала мизинец взрослого человека. И неважно, сколько во мне силы, ему всё равно будет больно, и он станет вырываться.
Рванув его палец вверх, я оттолкнула мужика от себя и со всех ног кинулась к выходу.
Бандит рявкнул что-то и бросился догонять.
Скользя по расчищенной дорожке, я выдыхала пар.
Под лай собак мимо машин делала ноги в сторону зловеще темнеющего сарая. По сугробам, утопая по колено, я успела первой добраться до строения. Открыла дверь и сразу закрыла её за собой.
Спасло то, что дверь открывалась не по нормам пожарной безопасности. Внутрь. Я её толкнула и сразу на неё навалилась.
Мужик попытался дверь открыть. Меня качнуло, но я вдруг нащупала крючок. Ржавый и огромный. Он влетел в ушко, и дверь открыть не получилось. Бандит выбивал её, ревел, как зверь.
Недолго такая дверь продержится.
Я в панике стала пятиться назад, споткнулась о клетки для кроликов и полезла в кромешной тьме наугад, в руке сжимая телефон.
Девяносто три, пятнадцать, семь и двадцать. Мой оператор.
Гудки.
Я по полу ползла в какую-то дыру. Забивалась всё глубже и глубже, подтягивая к себе ноги. Какой-то ящик длинный и глубокий.
