– Спокойно, Смольный, – посмеиваясь, поднимает руки вверх Кузнец.
Смотрю на своих друзей с прищуром, чуя неладное. У одного в руках бутылка армянского полупустая, у второго такая же, но полная, и глаза блестят у обоих.
– Десять утра, – смотрю на свои часы. – По какому поводу так накидались посреди недели?
– Смольный, – наклоняется Кузнец. – Повод охрененный! – заявляет и с грохотом ставит бутыль на стол.
Спешу убрать разбросанные бумаги, пока мужики мне их не испортили ещё до того, как я вникну в дела завода.
– Лучший за этот год, – поднимает указательный палец вверх Аксён и достаёт из комода три стакана.
– Рынок взяли? – вскидываю вопросительно брови.
– Хрен с ним, с рынком, возьмём в два счёта, – отмахивается Сеня и, схватив Аксёна за шею, треплет по макушке. – Наш богатырь отцом станет, – заявляет с нескрываемой радостью.
– Да ладно? – искренне улыбаюсь я. – Серьёзно? – встаю на ноги и подхожу к другу.
– Да, моя Катька беременна, – кивает, улыбка до ушей, глаза горят.
– Ах ты шустрый какой! – кричу на весь кабинет и, пожав другу руку, притягиваю к себе, обнимаю и по спине хлопаю. – Поздравляю!
– Так, всё! – влезает между нами Кузнец. – Пошли праздновать, я уже позвонил Спартанцу, он стол накроет, – сообщает Сеня.
– Только кабинет закрою, – говорю я, подходя к столу.
Собираю все бумаги со стола, кладу в сейф и на ключ закрываю. После чего выходим, человеку своему указания даю быть на месте, охранять и в случае чего меня набрать. А дальше мы бухаем до самого утра в ресторане Агафонова, он же Спартанец, потому что Леонидом зовут.
Мы вчетвером в одном дворе выросли, вместе начинали, никогда не предавали друг друга, и братьями до смерти будем. Но, оказывается, не все мою позицию разделяют, об этом я узнаю через пару лет. А пока мы братья, всегда вместе, будущее свое строим в разных сферах деятельности, возможности ведь есть, имя себе создаём, и плевать, какими путями. Нас должны знать, бояться и подчиняться. Мы идём по правильному пути.
Когда Аксён заявил, что женится, мы его засмеяли, но он не обратил внимания. Свадьбу сыграл, семью создал, теперь пополнение ждёт. Может, нам всем надо его примеру последовать, чтобы было кому богатство отставить. Однако, если взять в пример брак моих родителей, то желание отпадает. Я, конечно, не мой отец, сына своего никогда не брошу, но лучше не впутываться в это. Пока уж точно.
Через девять месяцев мы забрали Катьку из роддома с розовым конвертом на руках, и до самого их дома тачками сигналили. У друга дочь родилась. У нашего братана, у него единственного есть потомки, и она будет принцессой, потому что первая девчонка в этом мужском царстве, а может, и последняя.
Наши дни
А теперь я эту принцессу трахнул! Дядей должен был быть, как к своей дочери относиться. Я, мать вашу, на руках её держал, когда она слюни пускала и писалась в пелёнки! Как, блять, такое могло случиться? Мозги свои пропил, разум потерял.
Я ведь тогда даже лицо её не видел, сзади брал, волосы на кулак намотав. Теперь они у неё короткие, едва до плеч достают. Никогда никого дома у себя не трахал, так какого чёрта её за дверь не выставил?
Я помнил ту девицу, помнил те ощущения, что так явно отличались от других. Словно в первый раз. И красные пятна на диване помню, и её всхлипы, стоны – всё помню.
Следил ведь за ними, но издалека, без фотоотчётов, и Игорь связывался со мной, только если возникали проблемы серьёзные. Или, например, когда Каролина в институт документы подала, я пошёл, помог. Баллы у неё хорошие были, но мест уже не было. Подсобил, денег дал, и по волшебству место нашлось. В гостиницу к Агафонову я устроил, знал, что там всё нормально будет, что друг на работу проверенных людей берёт, никто её обижать не будет, и платить будут хорошо.
