– Подожди, Саша, давай без шуток.
Зайцев выглядел озабоченным, и мне стало неловко за свое зубоскальство.
– Противоречий и неточностей в рассказе Нежинской – вагон и маленькая тележка. Я буду раскручивать каждое, невзирая на субъективные ощущения, но сейчас речь даже не об этом. Тебе не кажется, что мы столкнулись с очень странным преступлением?
Следователь выжидающе поднял брови.
– А что в нем, собственно говоря, странного?
– Давай посмотрим. – Зайцев взял ручку и положил перед собой листок бумаги для заметок. – Необычный способ: выстрел с дальней дистанции в окно седьмого этажа из нарезного оружия. Раз!
Он поставил жирную единицу.
– Звука выстрела никто не слышал. Значит, глушитель? Два! Выстрел прицельный, точный, несмотря на расстояние. Скорее всего использовалось специальное прицельное устройство. Три!
– Стоп, стоп, стоп! – перебил я его. – Ты уж совсем расфантазировался! Глушитель, прицел! Это же Гусар придумал! Ну, ему-то простительно… Мало ли почему не слышали выстрела! Уличный шум, машина проехала, ветер отнес звук – тысяча причин! Да и далеко! А малокалиберка, например, хлопает слабо. Что касается точности, то хороший стрелок и без прицела обойдется!
Зайцев слушал с легкой усмешкой.
– Я говорил с экспертами-баллистами. До крана – девяносто два метра. Это много. Значит, стреляли из боевого оружия, а не из мелкашки. А в темноте по цели в освещенном окне даже хороший стрелок без специального устройства вряд ли попадет.
– Этак ты договоришься до инфракрасного стереоприцела!
– Не исключено.
Зайцев произнес это настолько серьезно, что мне стало не по себе.
– Далее. Пули у нас нет. Четыре! Стекла по случайному стечению обстоятельств разбиты вдребезги. Пять! Потерпевшая ничего не знает. Шесть! Нет ни одного очевидца – семь! Неизвестно, кто звонил в «Скорую», – восемь! Противоречия между обстановкой места происшествия и показаниями Нежинской – девять! А мы с тобой склонны ей верить! Десять!
Зайцев намалевал на исчерченном листке огромную десятку и отбросил ручку.
– Не слишком ли много неясностей, стечений обстоятельств и мешающих следствию совпадений? У тебя в практике было хоть одно подобное дело? Дело, в котором полностью отсутствуют улики, соображения о причинах и мотивах преступления и даже основания для выдвижения обоснованных версий? Лично у меня не было!
Он встал, обошел стол, выглянул в коридор и, плотно захлопнув дверь, подошел к сейфу. Позвенел ключами, с лязгом повернул стальную ручку, вытащил из внутреннего отделения лист бумаги и, вернувшись на место, положил перед собой текстом вниз.
– А Нежинская, между прочим, работает в НИИ проблем передачи информации и, насколько мне известно, в группе, разрабатывающей совершенно новый перспективный метод! Все вместе взятое заставляет проверить вот эту версию.
Он протянул лист:
– Прочти внимательно.
Я читал очень внимательно, потом еще раз и, не удержавшись, покрутил головой:
– Ну, ты придумал!
– Конечно, она совершенно непривычна и кажется невероятной, но полностью охватывает всю совокупность «случайностей». Поэтому игнорировать ее нельзя.
– Однако это находится вне нашей компетенции…
– Что – это? Голая гипотеза? Я звонил туда. – Он неопределенно указал через плечо. – Говорят: проверяйте, будут подтверждающие факты – подключимся…
– И потом, я бывал в НИИ ППИ…
Зайцев встрепенулся:
– Когда?
– Месяца два назад, сразу после разбоя… Их инженер видел, как уходили «Призраки», чуть не раздавили его в лепешку… Так вот, в подробности я не вдавался, но, кажется, никакой оборонной тематики у них нет.
