Приезжих в эти края было крайне мало. Оттого люди про каждого односельчанина знали практически всё, прожив большую часть жизни друг с другом бок о бок, как бы иронично не звучало, и в радости, и в горе.
– Ко мне Ритка месяц назад забегала, – заговорческим тоном продолжала женщина. – Думала, что у неё очередной банкет намечается в столовой, а вот нет. Запыхавшаяся вся, красная, спрашивает, мол, не видала ли я свекровь её. А Зинаида Васильевна у неё этим… альцгеймером болеет. Они с мужем по делам уехали, вернулись через часа два-три, а старушки и след простыл, только дверь входная, да калитка открытыми настежь остались, – Надежда Степановна перекрестилась несколько раз, сжав через ткань одежды крестик.
Алисе стало вмиг не по себе. Воображение моментально нарисовало картину, на коей пожилая дама, осунувшаяся и исхудавшая под воздействием неизлечимой болезни, босиком сновала между деревьев по белоснежному снегу на окраине села. Её израненные жесткой корой хрупкие пальцы цеплялись за могучие стволы, словно за спасительную соломинку, судорожно оглядываясь по сторонам.
К горлу подступил ком.
– И что? Нашли? – неуверенно спросила девушка, изрядно впечатлившись историей, о чём поспешил поведать Алисе сказать напарник, видя её изменившимся выражением лица.
– Да если б просто нашли, дорогая, – женщина вновь перекрестилась. – Участковый приезжал, несколько полицейских из города вызвали и начали её искать. Весь Победный прочесали перед тем, как решили чуть дальше сунуться. Несколько наших мужиков в поисках участвовали. Мой муж тоже там был, оттуда подробности и знаю, – голос Надежды задрожал. На пару мгновений она замолчала, раздумывая, нужно ли рассказывать подобное подросткам. – Вот вам крест, дети, в овраге тётю Зину нашли. Лежала брюхом кверху. Рёбра торчат, внутренности были наружу вытащены, челюсти нижней нет, как и языка. Бедный Андрюшка, сын её. Милиция его кое-как от тела оттащила, пока тот горло криком срывал, да в крепких руках их в истерике бился.
Дима громко выругался, отшатываясь от кассирши назад так, словно она и была виновницей произошедшего. С лица девушки сошли все краски, делая его бледным на манер белоснежной поверхности листа бумаги.
Действительно, лучше бы просто нашли старую больную женщину замёрзшей насмерть, а не вот это всё.
– И… и как? – неуверенно пробормотал Бурунов. – Нашли причину смерти? Это звери её так?
Надежда энергично покачала головой, нахмурившись.
– Да какое ж зверьё на подобное способно? Говорю вам, как и милиции нашей говорила – бандиты это! Вон их сколько развелось в городе. Ходят, скрываются в нашем Победном и ищут себе жертв среди слабых и немощных – детей, да стариков. Они ведь ведомые.
– Но зачем, тёть Надь…? – неуверенно начала Добронравова, но определённо пожалела, столкнувшись с волчьим взглядом Надежды Степановны.
– На органы их продают, вот, что я вам скажу!
– Да херня это всё, – сплюнул на пол Дима, рыкнув на продавщицу. – Кто ж из здравых пацанов на это пойдёт? Свои же и загасят за подобное.
– Все вы здравые, пока деньгами у носа не поводить, – процедила сквозь зубы женщина, раздражаясь. – У дитяток наших они свежие, гадостью никакой не порченные, да и у нас условия жизни лучшие. Рядом с лесом ведь живём, на чистом воздухе, без всяких химикатов и выхлопных газов. А старики – это так, чтоб зря не пропадали. Поэтому у Васильевны языка то и не было.
