Приземлились в потёмках, но пока самолёт выруливал на стоянку, рассвело. В приподнятом настроении – и куда только зевота подевалась? – Полынов сбежал по трапу на бетонные плиты Шереметьево и зашагал к зданию аэропорта. Утренняя прохлада бодрила, а предвкушение, что не пройдёт и часа, как он смоет с себя пыль и грязь Африки, настраивало на радужный лад.
Российский таможенник не отличался воспитанностью и вышколенностью немецких стюардесс. При виде пассажира в мятых, грязных шортах и такой же по свежести рубашке, глаза его вылезли из орбит, а нос брезгливо сморщился.
– Откуда ты такой взялся? – недоумённо рыкнул он.
А вот этого Полынов не любил. Органически не переносил чванства и высокомерия.
– Из Африки, однако, господин хороший, – состроил он лучезарно дебильную улыбку. – С международного симпозиума по вопросам разведения и выпаса племенных козлищ. Никак не слыхали, что ли?
– Оно и чувствуется… – Таможенник помахал у себя перед лицом раскрытым паспортом Полынова. – Где багаж?
– Однако с собой нетути, – изображая из себя крестьянскую простоту, развёл руками Никита. – Мой багаж токмо по дипломатическим каналам идёт.
– Проваливай! – Таможенник раздражённо швырнул паспорт на стойку. – Козлопас…
– Премного благодарен, – расшаркался Полынов. – Нижайше кланяюсь… Как погляжу, добрейшей вы души человек!
Таможенник не нашёл слов, и Полынов побыстрее ретировался. «Ну уж на последующих пассажирах он душу-то свою „добрейшую“ отведёт», – на ходу подумал Никита.
На площади у здания аэропорта Полынов остановился. Похоже, своей спешкой сам себе создал трудности. Слишком быстро добрался в Москву из Центральной Африки – вряд ли Березницкий ждёт его так рано. А это значит, что встречающих не будет, и надо добираться самому. С его же внешним видом плюс «экзотическим» запахом проблема из трудноразрешимых. Впрочем, за доллары московские таксисты куда хочешь, хоть обратно в Центральную Африку доставят. Знай, только валюту отстёгивай.
Так оно и оказалось. Не успел Никита оглядеться, как возле него затормозил потрёпанный оранжевый «жигулёнок». Передняя дверца распахнулась, и молодой чернявый водитель радушно предложил:
– Садись, подвезу!
Лицо у парня было простоватым, добродушным. Именно с таким лицом частным извозом и заниматься – у клиентов больше доверия вызывает.
Полынов на всякий случай оглянулся – нет ли встречающих, однако площадь перед аэропортом была пустынна. Пассажиры с каирского рейса ещё получали багаж, а других рейсов в столь раннее время, похоже, не было. Никита снова перевёл взгляд на «жигули» – оранжевый цвет машины ярко воскрешал в памяти «лендровер» вице-консула Ненарокова, – поморщился, но, махнув на плохую примету рукой, сел на переднее сиденье и захлопнул дверцу.
– Алексей, – представился парень, трогая машину с места.
Полынов равнодушно кивнул. Вступать в пустые дорожные разговоры он был не намерен. А говорить, куда ехать, пока не стал – дорога на Москву здесь одна. Где-нибудь в центре придётся убивать время до семи утра и лишь только затем можно будет позвонить по телефону.
Парень покосился на него, промолчал и увеличил скорость. За окном замелькали голубые от утренней дымки стволы берёз и синие сосны. В столь ранний час шоссе было пустынным, и создавалось впечатление, будто едут они где-то далеко-далеко от столицы среди бескрайних лесов, и только асфальт дороги напоминает о цивилизации.
