«Кто же это написал?!» – заинтересовался Константин. На обложке выше названия было выдавлено золотыми буквами поменьше: «У. Брегель». На титульной странице помещалась фотография автора. Внешность величайшего в мире знатока мух разочаровала Костю. В ней не было ничего выдающегося: длинный птичий нос, тонкая шея, жидкие, гладко зачёсанные назад волосы. На следующем развороте курсивом было набрано: «Любимой жене Дэзи в благодарность за долготерпение».
Подивившись странному посвящению, Константин постарался представить себе эту долготерпеливую Дэзи. В голове Байкова сама собой нарисовалась небольшая комнатка со стенами, увешанными рисунками мух. Посередине кресло, в котором женщина в кружевном чепце и в красном шёлковом пиджаке вяжет носок. Спицы так и мелькают, работа явно спорится, но вид у вязальщицы глубоко несчастный. Она укоризненно смотрит на мужчину с птичьим носом, который, уткнувшись в микроскоп, ёрзает на стуле в предвкушения нового открытия.
– Дорогой, – страдающим голосом говорит женщина, – ты всё со своими противными мухами… я не могу так больше жить.
– Любимая, ненаглядная Дэзи! – Отзывается мужчина, не отрываясь от окуляра. – Ты так долго терпела, ну, потерпи ещё чуть-чуть. Тут такой экземпляр… свяжи ещё носочек.
– Я уже связала тридцать три штуки! – Женщина вскакивает с кресла. Лицо её пылает от возмущения. Спицы и недовязанный наполовину носок летят в сторону, за ними, подпрыгивая, скачет клубочек шерсти. Из-под кровати выскакивает рыжий котёнок, захватывает двумя лапами клубок и начинает выделывать с ним кульбиты.
– Я не для того выходила замуж, чтобы вязать носки! – Жена учёного топает ногой так, что котёнок теряет игрушку, издаёт испуганный вопль и забивается под кровать.
– Ну, дорогая, потерпи ещё совсем немного, – жалобно просит Брегель, не оставляя тем не менее своего занятия.
На глазах Дэзи появляются слёзы. Она плачет, вытирая платочком покрасневшие веки. Расстроенное лицо молодой женщины, пиджак и джинсы кажутся Константину очень знакомыми. Где он её видел? Ну как же! Это та самая, которая была у Кисиди! Эх, ма, куда её занесло! Да ещё этот чепец…
– Молодой человек, – неожиданно ворвался в мысли боксера строгий женский голос. Костя встряхнул головой. Видение исчезло. Вместо блондинки в красном перед ним стояла библиотекарша, и рядом с ней черноволосая женщина. – Молодой человек, – повторила Евгения Федоровна. – Библиотека закрывается. Поставьте книгу на место и освободите помещение.
– А на дом взять можно? – спросил Байков, бережно закрывая толстый труд.
– Литература из читального зала на руки не выдаётся. Приходите завтра.
14. Пирамиды Жоры Лабазова
Не было бы никакого «мухановского катаклизма», если бы хозяин птицефабрики «Фламинго», разместившейся на полпути между Мухановкой и райцентром Лаптево, Георгий Лабазов по прозвищу Жора Окорочок выполнил обещание, данное главе районной администрации.
За три недели до «катаклизма» Захарин проезжал мимо заброшенного поля, которое Жора превратил в свалку для отходов. Поморщившись от неприятного запаха птичьего помета, разложившихся куриных потрохов и тухлых яиц, Василий Петрович скомандовал водителю:
– Юра, прибавь!
– Да как же я прибавлю?! – Взмолился шофер. – Дорога-то какая?! У машины колеса отвалятся, и почки вам отобью вдобавок.
«Давно надо было бы привести трассу в порядок, – подумал глава района, закрывая нос платком от жуткого запаха. – Да где денег взять?! А еще этот Жорка! Загадил участок и не чешется!»
