– Капитан, ты не прав! Я только что приехал из таможенного управления. Представляешь, мой кореш, из бывших военных, работает в этой конторе. Очень обрадовался нашей встрече и пообещал сделать нам зеленую дорожку, чтобы мы не толкались в очередях.
– Понятно-понятно, – нервно перебил капитан. – И сколько это будет стоить?
– Нисколько. Я же сказал, что он мой кореш!
– Отлично, капраз! Значит, нам с тобой еще двадцать зеленых на двоих с каждой авто!
– На троих! Ты Данека забыл.
– Перебьется! Он и так богатый.
– Тебе виднее – твой ведь друг!
– Вот именно, – усмехнувшись, парировал на реплику Одинцова Гуров. – Сообщаю тебе, что мой друг застрял на германо-польской границе. Сломался трейлер. Дня через три-четыре будем встречать.
– Замечательно!
– Все бы хорошо, но…
– Что, Ваня? – беспокойно спросил Одинцов.
– Опять охранники куролесят. Вчера Грушицкий катался на спортивной "аудишке".
– Откуда такие сведения? – поинтересовался капраз.
– При встрече детализирую. Короче, разбито правое зеркало, баксов на семьдесят, не меньше. Хозяин возмущен.
– Еще бы! Я на его месте выставил бы счет. Говорил тебе – не бери детей всяких там начальников, и вот результат!
– Я не ожидал, что они так быстро освоятся, – скороговоркой заверещал Гуров. – Один, понимаешь, мотается на чужой машине по городу, другой орет похабные песни по ночам…
– Кто такой? – спросил Одинцов.
– Сын замначальника таможни.
– С бакенбардами?
– Да, Костя!
– Хочешь, я сам поговорю с его отцом? – предложил капраз.
– Поговори. Он, кажется, тоже из бывших военных.
– Как его?
– Мурашев. Но только деликатно, капраз! Нам с таможней ссориться нельзя.
– Ясное дело! Кстати, господин капитан, я был в ГАИ и переговорил с начальниками – обещали знак убрать…
– "Движение запрещено?"
– Вот именно. Сколько же можно огородами пробираться на стоянку?
– Молоток! А то этот знак клиентов пугает – кому охота каждый раз платить штраф?
– С инспекторами, курирующими наш участок, я также договорился – они пока наших клиентов трогать не будут.
– С чего бы это? – с сомнением спросил Гуров.
– Я им пообещал скидки при покупке машин на нашей стоянке. Вообще, капитан, будем подводить социальную базу под нашу деятельность.
– То есть?
– Скидки военным, милиционерам, особенно пенсионерам. И на работу брать пенсионеров из этой категории. Возраст у них от сорока до пятидесяти лет, работоспособность отменная, исполнительность, порядочность и все такое… Постепенно поубираем блатных и проблем не будет.
– Я не возражаю, капраз, но ты не очень-то рассчитывай на данную категорию. Они такие же как и мы с тобой. Осмотрятся, что к чему, и будут сами создавать подобные заведения.
– Ради бога! Пусть дерзают, а мы других приметим. В армии и на флоте идут сокращения – с кадрами проблем не будет. Теперь о главном. Почему я за это уцепился, – голос Одинцова зазвучал увереннее. – Ты в курсе, что организации, имеющие в штате семьдесят пять процентов пенсионеров, оставляют себе пятьдесят процентов с налога на прибыль?
– Да ты что? – удивился Гуров.
– Так-то, господин-товарищ-барин капитан!
– С этого бы и начинал, господин-товарищ капраз. А то, понимаешь, социальная база…
– Звучит хорошо, заманчиво… Я когда в "ментовке" заговорил, начальники аж рты пооткрывали. Их ведь тоже со временем уволят!
– Нам еще ментов не хватало, – возмутился капитан.
– Одного-двух не мешало бы, – упорствовал капраз.
