Так ненароком оказываешься втянутой в продолжительный, производственный конфликт. Я могла предположить, что некая беременная Люся любима и начальницей, и остальными сотрудниками отдела. Иначе вряд ли её смогли бы прикрывать так долго.
— А если ставку поделить? — замяукала Марго. Сдаваться она не собиралась, лишь немного отступала. — Думаю, это выход.
Анжелин встал и, ни на кого из нас не взглянув, пошёл к арке:
— Вы взрослые девочки, с условиями разберётесь без меня. — Приоткрыв дверь, замер на пороге, оглянулся: — Моё мнение ты знаешь, Марго.
На сей раз ушёл окончательно. Я ожесточённо комкала салфетку, превращая её в плотный бумажный шарик. Вопрос Маргариты заставил покраснеть до корней волос:
— Спишь с ним?
Я вскочила, едва не опрокинув стул, схватила сумочку и зло прошептала:
— А вы? Марго!
На пути в приёмную услышала:
— Стой! Ненормальная! Куда понеслась, давай поговорим.
Ну, уж нет! Хватит! Да я лучше опять на дряной кофе перейду, чем стану терпеть непристойные намёки! Беспочвенные, кстати.
***
Воздух ещё не раскалился. Свежий ветерок немного остудил мой пыл. За воротами на меня навалилась слабость, я еле-еле плелась по тротуару, разыскивая глазами, куда бы присесть. Впереди замаячила автобусная остановка, а там есть лавочка. Можно притвориться, что жду маршрутку, и посидеть, пока вернётся самообладание. Оставалось пройти ещё метров тридцать, когда рядом затормозил знакомый автомобиль. Стекло опустилось. Леонид, не заглушая мотора, наклонился в мою сторону и крикнул:
— Садись поскорее! Тут знак, стоять запрещено.
Я помотала головой и прибавила шаг. Машина ехала с моей скоростью. Это, наверное, смешно смотрится со стороны. Анжелин, держа руль одной рукой и поглядывая то вперёд, то на меня, продолжал уговоры:
— Отвезу домой, мне по пути. Садись, Полина!
Я обернулась назад. Здание клиники скрылось за деревьями. Любопытные, даже если они выстроились около окон, не увидят. Ладно. Нужно всё-таки прояснить ситуацию. Глупо упрямиться.
Взялась за ручку двери замершего у бордюра «Мерседеса». Ещё секунду помедлила, снова услышала призыв: «Полина, скорее!»
Открыла, села на пассажирское сидение. Пока пристёгивалась, Леонид вырулил на середину полосы. До ближайшего светофора ехали в полном молчании. Вдыхая кедровый аромат автомобильного освежителя, я постепенно успокаивалась. Остановились на красный, босс легонько коснулся меня локтем:
— Не обижайся на неё, Полиночка!
Я не назвала бы его тон покровительственным. Скорее, приятельский. От этого было только грустнее. Ах, Лёня-Лёня, что ты делаешь со мной!
Приняв молчание за отказ выполнить просьбу, Леонид пустился в объяснения:
— Когда-то мы были парой. Теперь у каждого семья, однако, старая любовь не ржавеет, и если жену Марго мне простила, никого другого не потерпит.
— Это не даёт ей права делать оскорбительные предположения.
— Она тебя оскорбила? — удивился босс.
— Нет! Сделала комплимент! — взорвалась я. — Выйду около метро. Пожалуйста, притормозите.
— Почему? Сказал же, еду в твою сторону. Подвезу без проблем.
— Не собираюсь всю дорогу выслушивать…
— Нет-нет. Прости. Давай сменим тему.
— Давайте.
Впрочем, новый вопрос оказался не лучше предыдущих:
— Почему ты решила, что я болен? Признавайся! Меня мучает любопытство.
Мамочка родненькая… Как быть? Помявшись, рассказала всё как есть.
— …удивилась, что Таня пришла смотреть фильм одна, потом случайно услышала, как она говорила по телефону, упомянув реанимацию. Вот и предположила…
