Выслушав братьев, Людмила отвернулась и ушла в свою комнатку. Мирон проследил за ней взором, понимая, что ее раздосадовали их слова.
— Ты обиделась? — спросил тихо Мирон, входя в ее горницу и прикрывая за собой дверь, чтобы их разговор не услышал брат. Девушка, сидящая на лавке, отвернулась от него и вновь уставилась в книжку колдуна. Молодой человек нахмурился и примирительно заметил: — Ты на Василия не держи обиды. Он же, как только красивую девку увидит, так горой за нее становится. Охоч он до девок-то.
— Ты, похоже, также охоч до этой Жданы, — буркнула Людмила. — Раз тоже мне не веришь.
— Стараюсь я верить, — напряженно сказал Мирон. — Но как-то не получается.
Они оба замолчали, и Людмила снова начала рассматривать книгу.
— Ну как? Разгадала что новое? — спросил участливо Сабуров.
— Да. Немного. Вторая нечисть где-то в лесу живет, — ответила она тихо.
— Первую бы найти, — заметил он по-доброму. — Трудно разгадывать-то?
— Трудно. Приходится вспоминать слова, что они означают. Ведь надо понять каждую строку, а вдруг я что-нибудь важное пропущу?
— Ладно, понял я, — кивнул Мирон и быстро вышел из горницы девушки.
Прошло два дня. В тот вечер, после трапезы и бани, Василий долго находился во дворе и пытался разговорить Ждану, которая сидела у окна, перебирая свои ленточки. Мирон и Людмила отчетливо видели, что красавица со светлой косой, тихая и печальная, которая постоянно вязала на деревянных спицах, явно нравилась Василию. Оттого, когда начало темнеть, Мирон и Людмила ушли в свою избу отдыхать, а Василий еще засиделся на улице, любуясь тонким прелестным профилем Жданы.
Уже совсем стемнело, когда Людмила с нехорошим предчувствием вышла из своей горницы и заглянула в комнату, где обитали молодые люди.
— Василий так и не вернулся? — спросила взволнованно Людмила.
Мирон окатил ее недовольным взором:
— Нет, — безразлично буркнул он и, сонно зевая, растянулся на кровати.
— Ты бы проверил, где он.
— Еще бегать за ним буду? Придет. Спать ложись, — велел Мирон.
Недовольно зыркнув на молодого человека, девушка опять ушла в свою горницу. Она прикрыла дверь и затушила свечу. Спать ей отчего-то не хотелось. Она подошла к открытому окну и долго смотрела на начинающие мерцать на ясном небосводе звезды, думая о многом.
Мирон также ворочался без сна, смотря в бревенчатый потолок, и размышлял о том, что они уже неделю находились в Ростове и не продвинулись в своих поисках ни на шаг. Через четверть часа он перевернулся на бок и промямлил:
— Уж почти полночь. И где его носит?
В комнату вдруг заглянула Людмила и встревоженно произнесла:
— Я только что Ждану видела в белом одеянии. Она через кусты в сторону реки побежала.
— Побежала? Эта чахлая? — удивился Мирон и, тут же прочитав сильное волнение на лице монахини, не на шутку встревожился. Поняв Людмилу с полуслова, он проворно накинул на себя рубаху и натянул сапоги. Выскочил на двор. Василия нигде не было. Прочесав еще раз двор, Мирон начал звать Василия по имени, но никто не отзывался.
— Отчего вы кричите, Мирон Иванович? — недовольно отозвалась тетка Марья, появившись на крыльце своей избы.
— Вы брата моего не видели? — задал вопрос Мирон.
— Видела. Он вроде к реке пошел, какую-то кувшинку искать, что счастье приносит.
— Чего? — опешил Мирон. Во дворе появилась Людмила. — Какую такую кувшинку?
— Он вроде так сказывал, — кивнула тетка Марья. — Жданушка ему еще днем нагадала про эту кувшинку. Только ее надо в полночь сорвать, иначе счастья в любви не будет.
