– Ты это про что?
– Ну, никогда не поздно все вернуть.
– Для юного школьника ты слишком мудр.
– Я знаю, пап. Ну так что? Ты будешь действовать?
– Не знаю, как тебе объяснить, но постараюсь. Мы с твоей мамой…
– Так…
– Мы с твоей мамой просыпаемся в разных постелях. Мы просыпаемся в разных городах. Мы просыпались даже в разных странах, но уже не вместе. Мы оба настолько устали, что не смогли терпеть друг друга. Но разошлись мы с огромным скандалом, а сейчас-то будто ничего и не было. Будто мы никогда не знали друг друга. Словно бродячие питомцы, не понимающие в жизни структуру бытия. И именно сейчас куда-то пропали эти порывы злости, страсти и безумия. Все чернила исчезли на листе бумаги. Переломанные люди. Не испытывающие чувство утраты, потому что какая-то легкая неприязнь вызвала в нас желание сбежать от иллюзорного семейного очага. Мы словно птицы, улетающие друг от друга. Больно? Первые недели – да. Когда уже наступил конец, осознали, что больно, а дальше незачем. И как теперь быть? Редкие воспоминания о прошлом не дадут покоя? Первое время – да. А потом что? Это уже не так и важно. Наверное, это самое страшное, когда ты смотришь на старую фотографию, где вы когда-то были счастливы, и внутри ничего не срабатывает. Ты понимаешь, о чем я?
– Да.
– Мы искали и не смогли найти что-то лучшее для нас. Убийство любви ради надежды обрести покой.
– Ого. Пап, ты философ.
– Алешка, когда ты вырастешь, я тебе расскажу всю правду. Пусть маманя твоя тебе и говорит, как она считает, как говорила своим подругам, друзьям. Но когда ты будешь готов, я расскажу тебе все. И только тогда ты все поймешь. Если это будет нужно. Зато у нас есть ты. Маленькое счастье, которое будет расти. И учиться. Ты единственный на этом свете, кто заставляет меня просыпаться каждое утро.
Мой сын загрустил, но тут принесли наш заказ.
***
Мы перекусили и двинулись в пробку, чтобы приехать к сценаристу Яну Шавину для просмотра нового отечественного фильма, как вдруг на мой телефон раздался звонок от Михаила Васильевича. Я ответил на звонок. В ходе разговора мне было приказано, чтобы моя белая задница появилась в Smokie-Night.
Моего сына это не очень-то и расстроило, он отнесся к этому с пониманием, поэтому мы двинулись в издательство.
По пути я позвонил Яну и предупредил его об изменениях маршрута, на что он ответил мне: «Логистика хромает у вас».
Отец и сын зашли в здание Smokie-Night. На входе охрана.
– Андрюх, там тебя ждут, к главному редактору иди, – с ходу зарядил нам охранник.
– А что случилось-то? – спросил я.
– Там сейчас идет какое-то совещание. Приехал какой-то француз с такими симпотными телками.
Мы с сыном зашли в лифт.
– Пап, мне что-то страшно.
– А что тебе страшного-то?
– Не знаю, мне кажется, тут что-то серьезное происходит, раз тебя вызвали.
– Сейчас увидим.
У нас появилось какое-то испуганное предчувствие. Еще ничего не случилось, а мы накручиваем себя. И вроде бы нечего бояться, а тряска происходит внутри человеческого организма. Что же тут происходит? Как правило, что бы ни происходило, страдать и сожалеть приходится именно нам.
Мы вышли на седьмом этаже и обнаружили, что офисы пусты.
– Пап, а где все?
– Видимо, идет огромное совещание. Такое бывает редко.
Мы подошли к конференц-залу, который находился рядом с кабинетом главного редактора.
– Пап, заходи.
– Мы пришли сюда вместе и зайдем тоже.
