– В одном гектаре семнадцать наших участков.
Катя была поражена, а Полина ужаснулась:
– Господи, я с одного участка к вечеру не чувствую рук и ног. Нам давай еще один даром, я ни за что не соглашусь.
– Для этого есть наемные рабочие, – сказал Андрей. – Мама, не заводи меня политикой. Лучше покажи Кате кухню и разгрузи себя работой. Для этого я на ней и женился.
– Это от нее не уйдет. А сейчас ее нельзя особо загружать. Но дело и ей найдется. Пойдем, Катюнь, покажу наше с тобой рабочее место.
Вопрос адаптации Кати к даче она закрыла сама во время обеда. Когда они выпили за начало дачного сезона, захмелевший Андрей открыл рот, чтобы спросить у Кати, как ей показалась после хоромов отца их дача, как она сама об этом заговорила:
– Вы думаете, я не видела, как вы переживали, понравится мне наша
дача по сравнению с усадьбами и дворцами отца или нет? Я отвечу. По
фотографиям я уже имела представление об участке и доме, но то, что я
увидела, превзошло все мои ожидания. Это лучше, чем я хотела. И гамак, и спортивный уголок, и чудо беседка и душ. Про кухню я не говорю – она бесподобна. С хоромами отца я даже сравнивать не хочу. Там я была не дома, а гостила, и все там для меня было, как музейные экспонаты. Полюбовалась и прошла мимо. А тут совсем другое дело, это все мое, и никто у меня не отнимет. Вы представляете, там даже туалеты позолочены. Но об этом никто не должен знать, кроме сантехников. Я думаю, под страхом смерти. Поэтому там все время витает страх, что все там временно и все можно потерять в любой момент: народ взбунтуется, с Президентом случится непоправимое, а то и умрет, а самое вероятное, снимут папу с работы, и тогда конец всему. Ведь почему он так не любит Андрейку? Потому что он против нынешнего строя, за социальную справедливость, а значит, хочет лишить папу всего, что он имеет: власть и богатство. Вот почему я не могла пригласить туда даже Дашу, так как папа боялся, что она кому-нибудь расскажет, а мне нельзя было там фотографировать. Разве это дом? Хуже, чем в тюрьме, где, насколько я знаю по фильмам, разрешалось иметь друзей, А про мою жизнь никто и ничего не должен знать. Я, например, абсолютно не завидую новой жене Президента. Даже мы с мамой не знаем, кто она.
– Ну ты и политик, – только и вымолвил заслушавшийся Андрей.
– Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься, – улыбнулась Катя. – Дедушкину хронику постсоветских времен я всю прочитала, что к чему, имею представление. Вот жду, будет революция или нет. Но, к радости отца, думаю, ее не будет, а у меня отнимать ей нечего, в том числе и эту дачу, – улыбка озарила Катино лицо. – Не знаю, что чувствует новая жена Президента, а я здесь у себя дома и хочу что-то здесь сделать, правда пока еще не придумала, что, а там никогда даже мысли такой не было. А зачем? Там все за тебя сделают другие, только плати. А здесь все сделано своими руками, и даже не верится, что все это построил дедушка с тремя высшими образованиями, тремя языками и столько книг написал. Это в тысячу раз ценнее, чем купленное за миллионы.
– Мама тоже много труда здесь вложила, – сказала Полина. – Как папа говорил, у нее был инженерный склад ума. Это она придумала, где и как расположить дом, кухню, беседку, дорожку, клумбы. А папа был строителем, жаловался, что она заставляла переделывать, а потом соглашался, что так лучше. Катюнь, я очень рада, что тебе здесь понравилось. Вот за это мы с Андрюшей и выпьем.
