Катя тоже пригубила.
– У нас в институте у девчонок в ходу поговорка «С милым рай и в шалаше, если милый атташе». Увидев у меня кольцо, они замучили вопросами, кто он, кем работает, как выглядит, на сколько лет старше. Все были уверены, что он какой-нибудь крупный работник МИДа или олигарх. Я все рассказала, как есть: старше на три года, работает в книжном издательстве, умный, сильный, самый красивый, в подтверждение чего показала фотографию. У них не было слов от зависти, забыли атташе. А если бы еще увидели и этот шалаш, не знаю, что с ними было бы. Я уже имею здесь все, что надо для счастья, о котором девчонки лишь мечтают. – Она вдруг помрачнела. – А с мамой как быть? Она обязательно захочет приехать сюда. Ее же могут здесь узнать. Ей, что, гримироваться? Хорошо, что от боковых соседей есть заборы.
– Я думал об этом, – сказал Андрей. – Спереди можно поставить глухой забор, а сзади трудно будет объяснить соседке. Она преподавала в университете и наверняка узнает если не тебя, то Любовь Петровну. Вот проблема. Я совсем не думал об этом, беря тебя в жены.
– Уже жалеешь? Тогда поедем в Рублевку, а то и в Брянск, там у отца целое поместье. Можем и на юг. Только я отсюда никуда не поеду. Это здесь мое место до конца жизни, если ты, конечно, меня и ребеночка не бросишь.
– Хватит вам дурака валять, – рассердилась Полина. – Чтобы я больше от вас не слышала эти глупости: не думал, бросишь. Папа с мамой прожили почти пятьдесят лет в любви и согласии, и мы с Лешей никогда не думали о разводе, вы тоже выбросьте это из головы. И вот что. Никакие заборы спереди и сзади ставить не нужно. Никому здесь до других нет дела.
Все лето до рождения ребенка Андрей на выходные ездил на дачу, выезжая в пятницу после работы и возвращаясь вечером в воскресенье. Продукты ему не заказывали, так как в местных магазинах они были те же, а на рынке намного лучше, чем в Москве, правда, дороже. Ездили за ними на машине, закупали сразу на неделю, в том числе и ему.
Чем ему нравилась его работа – это тем, что не в ущерб ей он мог заниматься и своим личным делом, имея в виду работу со своими каналами в компьютере.
У него никогда не было столько свободного времени, а, следовательно, и возможности заниматься собой. Способствовала этому и его работа, которую он мог брать на дом, чтобы не отвлекали и не терять время на дорогу. Соответственно, когда была послабка по редактуре, он мог и в издательстве заниматься своими личными делами в компьютере. У него было несколько десятков близких по духу каналов и несколько тысяч подписчиков. Сохранив электронную почту деда, он продолжал активно работать с ней, набираясь опыта общения в интернете. Для большинства блогеров, для которых важным было содержание, а не личность автора, он сохранил имя деда. Тем, с кем дед вел личную переписку, он сообщил о его смерти, получив в ответ, как правило, соболезнование. Но были и радостные отзывы типа «давно пора» и даже «собаке собачья смерть». Таким Андрей пообещал при встрече раскрасить морду и был занесен в черный список.
Наверняка в таком же духе порадовался смертью деда и Волков, которого тот клеймил, как только овладел компьютером, а было это в начале назначения того президентом. И продолжал клеймить до самой смерти, считая его главным врагом народа России. Продолжить критику его в таком же духе в интернете Андрей посчитал не столь необходимым, так как все выложил ему тогда при встрече, кроме него было много других субъектов, например, лидер компартии Зюганов и Президент.
