– А потом смекали, как побыстрее сбежать с поля боя, чтобы не попало от родителей обиженных детей, – презрительно добавила Ковалева.
– Э-э-э… – ошеломленно переглянулись Щукин и Мухин.
Впрочем, возражать нам они не решились – да и что мальчишки могли бы провякать в свое оправдание здесь, под присмотром Нелживии, сурово карающей за любое вранье? Ведь мы сказали правду!
Издалека послышался детский крик:
– А-а-ай! Помогите! Она бешеная!
По дороге, пролегавшей вдоль стены крепости, несся назад маленький холоп. Шагах в двадцати за ним бежала лохматая собака. Пес догонял ребенка. Животное высунуло из пасти длинный язык. С него в дорожную пыль текла слюна. Собака тяжело дышала. Ее глаза блуждали по сторонам, ноги подкашивались, но псина не прекращала преследования своей жертвы.
– Взво-од, смирно! – рявкнул Савва Романович. – Слушай мою команду: живо набрать камней!
Щукин и Мухин, присев на корточки, выполнили приказ.
– Теперь за мной, короткими перебежками, кидая камни в собаку, но не попадая в нее, – вперед!
Страус выкатил глаза и громадными прыжками помчался по дороге. Мальчишки, пуляя камнями, устремились за птицей. Ребенок не заметил своих спасителей и резво пробежал мимо них. Животное, отскакивая от падающих рядом булыжников, поневоле замедлило движение. Собака увидела прапорщика с подчиненными и удивленно мотнула головой. Затормозив, псина попыталась сесть. Но она была слишком измождена для такого простого действия. Собака взвыла, повалилась на дорогу и стала биться в конвульсиях. Мальчик в это время, едва не сбив нашу компанию с ног – хорошо, что мы догадались посторониться! – поравнялся наконец с каретой. Ребенок забрался в нее прямо по лежащему через порожек Шакловитому и попытался захлопнуть за собой дверцу. Понятно, что из этого ничего не получилось: отгородиться от опасности мешало тело Федьки. Ребенок опять заплакал – теперь от бессилия! – и принялся трясти Шакловитого за плечи:
– Боярин, а боярин, очнись! Давай закроемся от собаки, а то она нас обоих заест!
Тот не шевелился. Впрочем, мальчик расстраивался зря: животное на дороге уже затихло и перестало дергаться. Похоже, оно сдохло. К карете возвратился прапорщик вместе с запыхавшимися мальчишками. Ленька и Пашка сияли, торжествующе поглядывая на нас. Птица вскинула голову и крикнула:
– Взво-од, стройся!
Наши давние враги торопливо встали плечом к плечу и подравнялись. Страус, радостно взмахнув крыльями, сказал:
– Рядовые Щукин и Акимов! Приказом по взводу объявляю вам благодарность за проявленные в атаке быстроту и храбрость! Собака действительно оказалась бешеной. Но вы, не испугавшись ее, пошли в наступление и задержали бег больного животного. Малыш спасен. Боевая задача выполнена.
Что ж вы думаете? Ленька и Пашка расплылись в улыбках! Мало того: мальчишки выкатили грудь колесом и гаркнули:
– Служим России!
Мы с сомнением переглянулись: не слишком ли много берут на себя эти типы? Особенно учитывая, что они пока еще и не солдаты! Дурачки ненадолго стали ими только здесь, в Нелживии – да и то по милости Саввы Романовича. А отвечать, смотрите, дурачки научились, как настоящие армейцы! Но страус, похоже, не возражал против их отклика на объявленную благодарность. Вид у птицы был довольный. Ну, что ж. Если Савва Романович считает, что все происходит правильно, я тоже, пожалуй, воздержусь от ехидных замечаний в адрес мальчишек. И, по правде говоря, маленького раба они и в самом деле выручили из беды – с этим не поспоришь. Ладно уж, пусть радуются!
