Осколки льда - страница 27

Как общий разум грибницы больные детки преследовали единую цель: найти лучик света в плесневелом подвале. Бороться, не сгнить.

Почему брезгливые стервы не утопили беспомощного кутёнка в ведре? Неестественно большая для новорожденного голова всплывала бы. Ноздри конвульсивно раздувались, черпали воздух. А каучуковое забрало вантуза загоняло глубже под воду, пока капельки жидкости не проникнут в лёгкие. Под предсмертный хрип растворятся в атмосфере крайние пузырьки воздуха. Ведро с посиневшим телом сольют в помойную яму вперемешку с отходами столовой.

Твари с рождения прививали, что у меня «злая» кровь. Мысль, как прион поселилась в мозгу, годами стачивала подкорку. В ноздрях по сей час теплится запах латексных перчаток. Мама, а я ведь до трёх лет ни разу не ощущал тепла и нежности человеческой руки…. Лишь холодную резину, пропахшую спиртом. Может поэтому, впоследствии, я находил последнюю пристань на дне стакана.

Мнительные медсестры истерили, если кто-нибудь поранится. Выгоняли в холодный коридор, чтобы провести тотальную обработку и кварцевание. Дезинфекция длиной в жизнь. Убивает медленно и мучительно.

Будучи ребёнком я выпускал колючки, используя главный козырь. Рисовал красным фломастером ранку на руке. Верил, что это отпугивает плохих людей, вроде оберега.

***

Истории болезней велись фиктивно. В большинстве случаев силами медсестер переписывалось что-то из ранних эпикризов других пациентов, зачастую уже покойных. Подопечные получали неправильное лечение, от которого нарушалось и без того шаткое душевное равновесие. От постоянных передозировок больные страдали паническими состояниями, наедине с внутренним зверем помышляя о суициде. Страшно подумать, что подобная терапия – чей-то план по уничтожению злокачественной опухоли человечества.

Цифровая эпоха, словно мотылёк, бьётся о стекло и кирпичные стены, но не нашла лазейку. Человек догнивает на погосте, а душа переродилась пыльной папкой в архиве. Вся жизнь в десяти-пятнадцати страницах эпикриза. Абзацы – ушедшие в пустоту годы, чернила – горечь и боль пациентов, демоны души. Жирная точка в конце вместо могильного креста. Сырой подвал архива стал братской могилой неприкаянных душ.

Врачи изображают работу, убеждая больных в том, что они больны. Ежедневный обход проводится еженедельно и напоминает снисхождение богов с Олимпа. «В аду всё спокойно»: любят шутить они между собой, распивая кофе в ординаторской.

Пациент палаты номер шесть – особенный «гость». Доктора, стервятники, вцепились в полумертвую жертву, стремясь выковырять кусочек пожирнее. От лошадиных доз психотропов и скорой потери личности парня спас незавершенный следственный процесс. Происходящее за дверями «пыточной», куда отвозят больного на допрос, тайна для непосвящённых.

Любопытство сильнее страха, подогреваемого сплетнями и байками. Я осторожно подглядывала за узником сквозь окошко.

Я была принцессой, он драконом. Но вопреки сказкам монстра заточили в башне, а Рапунцель бродит кругами, не в силах штурмовать исполинские стены. Я видела в бездонно-карих глазах тоску и страдание. Ощущала аншлаг эмоций, разрывающих изнутри. Сканировала душу: там нет зла. К чёрту слухи, его подставили!